Военно-морской флот России

Исаков И.С. Военно-морской флот СССР в Отечественной войне.
Военно-Морское Издательство НКВМФ СОЮЗА ССР, 1944.

Война на Северном театре

Задачи Северного флота

Самый молодой из наших флотов — Северный, включающий в свой состав Беломорскую военную флотилию, имел в отечественной войне те же общие задачи, главнейшей из которых была поддержка приморского фланга Красной Армии всеми средствами и методами морской войны.

Так же, как и на других театрах, за время войны Северному флоту пришлось помогать развертыванию армейских частей морскими перевозками, питанием и снабжением, а позже — наносить удары по немецким позициям и тылам в пределах досягаемости огня наших миноносцев и радиуса действий морской авиации. Ему также пришлось неоднократно выделять из своих кадров морскую пехоту с тем, чтобы отстаивать сухопутные подступы к своим базам, и, наконец, высаживать тактические десанты и разведотряды в тыл северной группировки противника, наступающего с финской территории.

В условиях Заполярья, с его суровым климатом, длительной полярной ночью, исключительно сложным и переменчивым гидрометеорологическим режимом, очень пересеченной местностью и изрезанными берегами, корабли, авиация, береговая оборона и морская пехота Северного флота, тесно взаимодействуя с частями фронта, вот уже почти три года помогают Красной Армии крепко держать немецкие полчища в прибрежном районе вплотную у нашей границы, обескровливать и выматывать врага. Наш Северный флот сыграл решающую роль в срыве полярного варианта первоначального вражеского плана “дранг нах остен”.

Активными операциями на морских коммуникациях про7тивника североморцы, помимо нанесения немцам потерь в боевых кораблях и в транспортных судах, решают ту же задачу ослабления их заполярной группировки войск, так как эта группа пополняется и питается главным образом морем из-за отсутствия железных дорог и наличия только одной шоссейной магистрали на Рованиеми, т, е. в сторону Ботнического залива.

Но дополнительно к общим задачам, сходным по существу с такими: же для Балтийского и Черноморского флотов, североморцы с первых дней войны получили еще одну очень важную задачу — защищать наши внешние морские коммуникации с Англией, и США в своей операционной зоне.

Как известно, доставка предметов вооружения, боевого снабжения и продовольствия, закупаемого СССР или получаемого в порядке реализации соглашения о передаче взаймы или в аренду (так же как и наш вывоз), в, силу сложившихся военно-политических и географических условий осуществляется главным образом через Персидский залив и Иран и через порты нашего Севера. По тем же причинам Балтийский и Черноморский флоты этих задач пока не имеют.

Транс-иранская трасса недостижима для германских вооруженных сил, и немцы не смогли оказывать какое-либо воздействие на нее, за исключением безуспешных попыток осуществления диверсионных действий своих агентов.

Что касается той трассы, которая проходит на стыке двух океанов — Атлантического и Северного Ледовитого, то она долгое время функционировала под угрозой надводно-подводных и воздушных сил Германии, базирующихся на порты и фиорды северной Норвегии. В настоящее время эта угроза в значительной степени преодолена, в чем главная роль принадлежит союзному английскому флоту. Однако в своей операционной зоне Северный флот также успешно выполнял и выполняет эту задачу.

Развертывание полярной базы противника

Наиболее характерной особенностью данного театра является система развертывания морских сил противника как один из элементов германского стратегического плана.

Еще в период ожесточенной борьбы с Англией немцы оккупировали побережье Франции и всю Норвегию, создав широчайший фронт своего базирования от севера Норвегии до испанской границы. С этой базы велись “битва за Лондон” и “битва за Атлантику” воздушными силами, подводными лодками, а также крейсерами и линейными кораблями, используемыми для крейсерских операций.

Положение на фланге армии

К моменту вероломного нападения на СССР немцы обеспечили себе подготовленную стратегическую базу в полярном районе Норвегии, провинции Финмаркен, и в Финляндии, из которой должно было осуществиться по планам германского командования молниеносное завоевание нашего Севера.

Восточный куст этой базы слагается из группы норвежских портов: Варде, Вадсе, Киркенес и любезно предоставленного финнами порта Петсамо, расположенных на берегах незамерзающего Варангер-фиорда. Соответственно оборудованный и защищенный минными полями и батареями фиорд делает этот куст морских баз с многими шхерными рейдами единым комплексом, на который в очень выгодной оперативной дислокации базируются дозорные и эскортные корабли и средства противолодочной обороны. Здесь формируются уходящие конвои и разгружаются транспорты, приходящие из Германии. Тут же базируются подводные лодки и торпедные катера, имеющие задачу действовать на наших морских коммуникациях. Морской схеме базирования отвечает схема воздушного базирования, полностью с ней сопряженная. Непосредственно у баз расположены аэродромы и посадочные площадки для истребительной авиации, защищающей порты и водный плес Варангер-фиорда, на всем протяжении которого конвои противника прикрываются истребителями. Немного глубже — узловые аэродромы бомбардировочной и торпедоносной авиации, предназначенной для разрушения Мурманска и других баз Северного флота, а также для действий против наших заморских коммуникаций, т. е. против союзных конвоев.

Вся эта база с хорошо укрытыми промежуточными портами — Танен, Кунэс и Гаммерфест получила самостоятельную организацию, командование и наименование “полярной”, составляя часть общей организации командования морских сил “Норд”.

Однако полярная система базирования была организована и оборудована главным образом как стратегическая база, обеспечивающая вторжение германской армии на советскую территорию для захвата Мурманска, железной дороги на Ленинград и всего Кольского полуострова с его богатствами, что в случае выхода к Белому морю автоматически решало бы задачу изоляции советского Севера по морским путям как от Запада, так и от Востока.

Для этой цели в указанные порты по морю и по шоссе с Ботнического побережья Финляндии были переброшены лучшие германские и австрийские войска, имеющие специальную горную подготовку, так называемые горно-егерские дивизии и приданные им специальные части. Начав свою подготовку еще в Баварских и Австрийских Альпах, эти егеря получили боевой опыт в Норвежской операции и, в частности, в борьбе за Нарвик. Как в прессе, так и в официальных изданиях они широковещательно именуются “героями Нарвика и носят специальный знак отличия.

Эти-то “герои Нарвика”, избалованные предшествовавшими легкими победами, рьяно двинулись с финской территории на советскую; при этом левый фланг немцев упирался в заливы Баренцова моря.

Двинулись... всего на несколько километров, так как, имели преимущество внезапно вторгающихся частей, но скоро были вынуждены попятиться обратно и глубоко зарыться в землю. Очень многих пришлось зарыть в буквальном смысле, а остальные закопались почти на первоначальных рубежах вторжения и, перейдя к обороне, вот уже скоро три года сидят, не смея показать головы. После нескольких безуспешных попыток наступления единственным их занятием стало дополнительное минирование подступов к своим позициям, укладка дополнительных накатов бревен на блиндажах и установка дополнительных рядов и без того густой колючей проволоки. Пришлось немцам отказаться от Мурманска: и даже от Рыбачьего полуострова. Осталась только забота, как бы удержаться, как бы не потерять всю эту базу, а вместе с ней возможность продолжения морской и воздушной войны на Севере. И еще одна забота — как бы не запоздать в случае надобности с эвакуацией.

В чем причина черепашьих темпов и кротовой тактики героев Нарвика” и почему у них: в помине не осталось никакого героизма?

Прежде всего, немцы получили ряд поучительных уроков по организации и тактике ведения боя в заполярных условиях от частей Красной Армии. При этом нашей армии помогала сухопутная и морская авиация борьбой с авиацией противника и ударами по его боевым порядкам. Флот непосредственно помогал Красной Армии перевозками морем частей и соединений, питанием их боезапасом и другими видами снабжения, а также ударами: с моря по флангу и тылу немецких частей огнем артиллерии эскадренных миноносцев и многократными высадками тактических и диверсионных десантов. Как и другие флоты, Северный флот выделил на фронт ряд бригад и батальонов морской пехоты. Наконец, подвижные артиллерийские средства береговой обороны Северного флота также привлекались для взаимодействия с артиллерией и частями Красной Армии с целью нанесения сосредоточенных огневых ударов по егерям, которые в бессильной злобе применяли вое силы и средства для обороны и противодействия нашим ударам, включая так называемые психические атаки Оборонительные и наступательные операции Северного флота всегда выполнялись в условиях исключительно четкого взаимодействия нашего фронтового и флотского командования во всех его звеньях, в атмосфере подлинного боевого товарищества.

Но есть и вторая причина, по которой отборные вражеские части; были заморожены на три года на Севере и не сумели решить ни одной из поставленных им задач.

Дело в том, что “героям Нарвика” периодически не хватает боезапаса, иногда недостает продовольствия, а направляемые из Германии или средней и южной Норвегии пополнения либо маршевые батальоны отнюдь не всегда доходят по назначению, погружаясь вместе с транспортами в относительно теплые воды Гольфштрема. Раненых и вымотавшихся от напряжения егерей немцам подчас не на чем отправлять обратно. Усиление противником воздушных перевозок в эти периоды отнюдь не может компенсировать ему нехватку морского транспорта. Вот почему каждый егерь, сидящий в глубоком блиндаже даже на участке фронта, расположенном далеко от побережья, хорошо знает и ежедневно помнит о советском Северном флоте.

Подводники и летчики Северного флота систематически вносят поправки в планы германского командования, срывая подвоз всего необходимого не только для наступления, но и для обороны немецкой группировки на Севере.

До тех пор пока противник имел временное превосходство на суше и в воздухе, полярная база на Севере со всеми ее специфическими особенностями была его сильной стороной, но как только враг перешел к обороне и потерял свое преимущество в воздухе, все особенности этой базы (удаленность от германских основных баз, изолированность, наличие только морского пути и т. д.) обращаются против немцев, ставя их в критическое положение. И, наконец, поскольку немцам не удалось не только разгромить, но даже ослабить Северный флот, положение их полярной группировки становится с каждым днем все более критическим.

Борьба на ближних коммуникациях

Обычно транспортные суда противника с сильным охранением двигаются вплотную к норвежскому берегу, пользуясь его приглубостью. Местами (где позволяют природные условия) конвои заходят за острова и продолжают движение по внутренним шхерным фарватерам, а в случае необходимости отстаиваются в глубине фиордов, чтобы переждать светлое время, непогоду или обнаруженную опасность. В тех районах, где позволяют глубины, немцами выставлены минные заграждения с таким расчетом, чтобы движение их транспортов совершалось по своеобразному коридору между минами и берегом.

В данном случае природные условия местности благоприятствуют немцам, так как очень приглубые скалистые берега в (то же время настолько высоки, что если объект идет вплотную к береговой черте, атакующие торпедоносцы или штурмовики лишаются возможности выйти на них из-под берега. Таким образом, из возможного диапазона боевых курсов исключается почти половина всех возможных румбов (180°). Кроме того, наиболее выступающие мысы по трассе конвоев противник оборудовал сигнально-наблюдательными постами, береговыми и зенитными батареями, обеспечивающими наблюдение за морем и воздухом и оборону транспортов от наших кораблей и самолетов.

Несмотря на все эти препятствия, ожесточенная и упорная борьба на немецких полярных коммуникациях не прекращается ни на один день и ведется североморцами весьма успешно. Неся прямые потери в тоннаже, в охранных; боевых кораблях, в пополнениях для армии; и в ее снабжении, немцы в то же время вынуждены отвлекать все больше сил для обороны этой жизненно необходимой для них коммуникации. Последовательно увеличивается число охранных кораблей при относительном сокращении числа транспортов в каждом конвое, растет число прикрывающих самолетов, выставляются новые минные поля, устанавливаются новые посты и батареи. Иначе говоря, помимо нанесения прямых потерь, североморцы заставляют противника втягиваться в большее напряжение.

Для немцев особенно ощутительна гибель тоннажа, так трудно воспроизводимого для Германии в современных условиях. Необходимо помнить, что внутренние морские коммуникации Германии с начала войны обслуживались национальным тоннажем и судами, захваченными у Норвегии, Дании, Бельгии, Голландии и Франции. Это в полной мере покрывало все потребности в морских грузовых операциях, обеспечивающих план “блитца”. В то же время судостроительная промышленность Германии занята была постройкой средств вторжения в Англию (десантные и танковые баржи, самоходные понтоны и т. д.). Внешних морских коммуникаций Германия из-за воздействия английской блокады по существу не имела, если не считать единичных прорывов транспортов, направляющихся в Японию или в Южную Америку. Когда же к систематическим потерям в Балтике, в Баренцевом море, в Канале и в норвежских водах прибавились потери от “тысячных” налетов на Гамбург, Бремен, Килы и другие немецкие порты, превратившиеся в кладбища судов, начала резко сказываться нехватка тоннажа как одно из следствий ошибок генерального плана “блитц-войны”. В это время воспроизводство убывающего тоннажа стало невозможным, так как все стапеля и свободные мощности верфей были заняты строительством подводных лодок для тотальной подводной войны, а остальная мощность давно была использована в целях производства танковой, артиллерийской и прочей продукции для армии. К тому же все это происходило в обстановке острейшей нехватки металла и рабочих рук. Попытки размещения заказов на транспортные суда в оккупированных странах по тем же самым причинам и из-за активного саботажа патриотов дали ничтожные результаты. : Этот новый кризис германских морских вооруженных сил в значительной доле является результатом боевой деятельности нашего Северного флота. Непрерывно совершенствуя свою тактику применительно к повадкам врага и особенностям сложной полярной обстановки, торпедоносная авиация и подводные лодки (самостоятельно или во взаимодействии), торпедные катера и даже артиллерия береговой обороны Рыбачьего полуострова с методичным упорством использовали каждый случай, чтобы топить вражеские транспорты. То, что очень часто попадается на глаза в оперативных сводках Совинформбюро в виде скромного сообщения о потоплении в Баренцевом море нашими кораблями (самолетами) транспорта противника водоизмещением в 8 или 10 тыс. т, само по, себе является как будто значащим событием, но именно благодаря своей упорной повторяемости эти события приобретают огромную значимость. В течение одного месяца корабли и авиация Северного флота топят по нескольку десятков, а иногда до сотни тысяч тонн вражеских судов, а за два года (с начала войны до 1 июня 1943 г.) эта цифра перевалила за 1500 тыс. т. Наиболее объективными показателями успешности действий североморцев на коммуникациях противника и серьезности угрозы, которую они представляют для германского флота, являются меры охраны и обеспечения, к которым немцы вынуждены прибегать для защиты (правильнее было бы сказать — для спасения) от наших подводных лодок и авиации. Известно, что в обычной конвойной практике нормальное число эскортных кораблей меньше, чем число конвоируемых транспортов. При приближении к берегам, где угроза атак обычно возрастает, число эскортных кораблей увеличивается до числа транспортов и в редких случаях поднимается двойной их численности.

Так вот на Севере, в зоне действия наших торпедных катеров, подводных лодок и торпедоносцев или штурмовиков, немцы, начав с нормального состава конвоев, вынуждены были последовательно перейти к комбинированному эскорту, состав которого по своей численности в несколько раз превышает количество охраняемых объектов.

Можно привести такой пример.

12 октября 1943 г. в районе Тана-фиорда в 15 час. 45 мин. разведкой Северного флота были обнаружены 3 немецких больших транспорта, имевших в двух линиях охранения 2 миноносца, 12 сторожевых кораблей, 5 тральщиков и 10 сторожевых катеров, т. е. всего 29 охранных, кораблей. Над конвоем непрерывно держались 2 “Мессершмитта”. Этот небывалый в морской истории эскорт можно было бы назвать “почетным” — почетным для североморцев, ибо подобный факт наглядно демонстрирует уважение немцев к советским кораблям И самолетам и страх перед ними. Можно полагать, что если бы германские подводники или летчики когда-либо встретились с советским или английским конвоем аналогичного состава, они заявили бы протест и объявили такую форму ведения войны “незаконной”.

На рассвете следующего дня состав морского эскорта уменьшился на 6 сторожевых кораблей и 3 катера, но все же оставался семикратным при одновременном увеличении воздушного охранения.

Самое характерное в приведенном примере то, что последовательными ударами нашей морской авиации, несмотря на сильный огонь вражеской артиллерии, применение немцами, дымзавес, маневрирование для уклонения от атак и от торпед и наращивание в бою новых сил истребителей, вызванных из баз, были потоплены один транспорт (из трех) и один эскортный корабль; 2 оставшихся транспорта были сильно повреждены. Сбито 15 самолетов противника.

Что приведенный факт ее является случайным, можно видеть на примере операции, проведенной 17 марта 1944 г.

На рассвете этого дня подводная лодка типа “Малютка” прорвала охранение и потопила один из четырех больших транспортов конвоя, имевшего в эскорте 4 эскадренных миноносца, 8 сторожевых кораблей, 2 тральщика, 2 сторожевых катера и, кроме того, 14-16 самолетов воздушного эскорта.. Несмотря на такое мощное обеспечение конвоя и ожесточенное преследование, которому подверглась “Малютка” (на подводную лодку было сброшено до 170 глубинных бомб), она, торпедировав транспорт, благополучно возвратилась в базу.

Не успели немцы прекратить безуспешное преследование подводной лодки и закончить спасение уцелевших людей с потопленного транспорта, как появились самолеты-разведчики Северного флота, за которыми вскоре подошла атакующая группа торпедоносцев, штурмовиков и бомбардировщиков. Немцы вызвали дополнительное истребительное прикрытие с береговых аэродромов.

К этому времени уцелевшие 3 транспорта имели шестикратное охранение на воде и до 50 самолетов, прикрытия.

Развернувшийся бой в воздухе после двух комбинированных ударов “Ильюшиных” и торпедоносцев, обеспечивавшихся нашими истребителями, привел к потоплению одного транспорта водоизмещением 6 тыс. т, тяжелому повреждению 8000-тонного транспорта, потоплению двух сторожевых кораблей и к потере немцами 15 самолетов.

Таким образом, если рассматривать операцию в целом, то из четырех ценных объектов конвоя 50 % уничтожено и 25% повреждено; только одному транспорту удалось дойти до места назначения.

Эти цифры свидетельствуют о высокой тактической грамотности и исключительной отваге североморцев, так как закон морской войны на коммуникациях гласит, что каким бы сильным ни было охранение, главным объектом всегда остаются транспорты, к которым надо пробиваться через все преграды. Кроме того, эти цифры демонстрируют другую характерную особенность оперативной обстановки на полярных коммуникациях немцев, которая заключается в том, что в большинстве случаев бой на море сопровождается большими воздушными боями, ибо как только появляется первая волна наших бомбардировщиков, торпедоносцев или штурмовиков, немцы вызывают из баз, помимо барражирующих самолетов эскорта, дежурные подразделения авиации. Таким образом с обеих сторон наращиваются воздушные силы над районом боя, в результате чего возникают ожесточенные схватки, из которых советские морские летчики в подавляющем большинстве случаев выходят победителями.

Не только подводные лодки и авиация ведут успешную борьбу на вражеских коммуникациях. Несмотря на сложные и суровые условия плавания в этой части полярного бассейна, торпедные катера Северного флота осуществляют смелые набеги на караваны судов противника как в море, так и на рейдах, на которых транспорты укрываются под защитой береговой обороны.

Особую активность катерники-североморцы начали проявлять в 1944 г. В самостоятельных операциях или во взаимодействии с авиацией они резко подняли свой счет потопленных транспортов и охранных кораблей.

Успех Северного флота в борьбе на ближних коммуникациях противника подтверждается и числом потопленных транспортов, и показаниями пленных егерей о нехватке снабжения, и даже осторожными сводками германского командования, которые, несмотря на свою лживость, не могут уже скрыть роста потерь. Помимо всего этого, есть еще один объективный показатель. Немцам пришлось менять не только планы, но и командование. Три раза сменялись адмиралы, командовавшие полярными силами, однако смена начальства не помогла. Счет потопленных транспортов за последние месяцы показывает относительный рост успехов североморцев по сравнению с теми же периодами первых лет войны.

Для полноты обзора надо прибавить, что на участок коммуникаций немцев из Финмаркена на юг, вплоть до Каттегата и германских основных портов, воздействуют английские морские и воздушные силы.

Операции против баз

Борьба на коммуникациях в современных условиях не ограничивается только морским отрезком пути, а ведется и, в исходных и конечных узлах этих коммуникаций, которыми являются порты и базы формирования конвоев и их разгрузки.

Эпизодические, но исключительно смелые и искусные прорывы подводных лодок “малюток” в Петсамо и систематические воздушные удары по транспортам в германских базах Варангер-фиорда являются наглядными примерами такого расширенного понимания борьбы с морской транспортной системой противника. В этом виде борьбы первое места принадлежит авиации.

Учитывая катастрофические потери тоннажа, пополнений и грузов для “героев Нарвика” и в то же время видя невозможность пробиться к Мурманску по суше, а также безуспешность попыток разгрома союзных конвоев, приходящих в наши порты, немецкое командование решило, помимо усиления оборонительных средств на своих коммуникациях, начать решительную воздушную войну против Северного флота и его авиации, для чего предприняло серию специальных ударов по нашим базам и аэродромам.

Здесь, как и на других наших театрах, в первый день войны была предпринята попытка молниеносно разделаться с флотом, но она оказалась столь же неудачной, как в Кронштадте и в Севастополе. Поэтому позже, получав с юга значительные подкрепления, немецкая авиация развернула весьма энергичную деятельность против Мурманска, применяя весь перечень известных тактических приемов. Удары наносились днем и ночью, высотные и на бреющем полете, с пикирования и с горизонтального полета. Бомбардировщики производили атаки с прикрытием истребителей, с демонстративными и отвлекающими группами; наносились так же внезапные удары только истребителей в варианте бомбардировщиков или штурмовиков и т. д.

Эта напряженнейшая борьба, развернутая немцами, довольно скоро начала затухать, так как они первые выдохлись. Значительные потери, причиняемые противнику еще на подходах к нашим объектам, над ними, а затем при ответных ударах по германским аэродромам, вскоре показали нерентабельность всей затеи, которая ни в какой мере не окупалась немногими потерями и. повреждениями, наносимыми нашей авиации, плавсредствам или сооружениям баз.

Ни одна советская база не была выведена из строя. Немцам, как и на других фронтах, пришлось отказаться от активной войны и перейти к обороне. Преимущество в воздухе по сей день прочно удерживается летчиками Северного флота.

Помимо действия всей системы противовоздушной обороны и в частности зенитной артиллерий, причину провала активной воздушной войны немцев надо видеть в героизме искусстве летчиков-истребителей Северного флота, воспитанных на традициях дважды Героя Советского Союза Сафонова.

Борьба с базами противника была не “ответной” и эпизодической, а с самых первых дней войны ведется систематически как часть единого плана оперативной деятельности Северного флота. Помимо прорыва подводных лодок или торпедных катеров на рейды и в гавани немецких и финских баз или обстрела их надводными кораблями, бомбардировочная и торпедоносная авиация систематически наносила удары по вражеским базам, когда разведка показывала сосредоточение транспортов в том или ином пункте базирования противника.

Большим количеством взорванных или сожженных складов с боезапасами, поврежденных причалов и пирсов отмечена эта деятельность североморских летчиков. Однако наиболее болезненными для немцев были и остаются потери в транспортах, находящихся в базах, которые (помимо своей непосредственной ценности), отправляясь на дно, засоряли гавани и рейды.

Говоря о боевой работе авиации на Севере, следует помнить о специфических особенностях сурового климата, о крайней неустойчивости метеорологического режима, о длящейся месяцами полярной ночи, об изрезанности тундровых и бездорожных пространств, где вынужденная посадка часто равносильна гибели, о том, что одномоторным колесным самолетам приходится работать далеко от берегов и т. д. Конечно, те же затруднения должна испытывать и германская авиация, но опыт показывает, что там, где в условиях перечисленных трудностей боевую работу выполняют рядовые советские летчики, рискуют появляться, и то не всегда, только одиночки-ассы противника.

Невольно вспоминаются слова английского летчика кавалера ордена Ленина полковника Ишервуд, который, испытав на практике все “прелести” заполярной воздушной войны, сказал: “Здесь могут летать только русские”. Эти слова — дань должного своим боевым товарищам со стороны летчика, который сам освоился с заполярной спецификой, но в то же время хорошо понимал, как трудно работать в подобных условиях на протяжения нескольких лет подряд.

Обстановка на наших океанских коммуникациях

Второй стратегический узел базирования на Северном театре (помимо Варангер-фиорда) немцы создали на берегах Норвежского моря, в районе Нарвик — Гаммерфест с главным рейдом в Альтен-фиорде. В последнем, а также в других смежных фиордах создана маневренная база для линейных сил германского флота, обслуживаемая плавмастерскими, плавбазами и временными сооружениями на берегу.

С середины 1942 г. линейные силы Германии, ранее базировавшиеся на район Тронхейма, все чаще стали появляться в шхерах севернее Нарвика, а с начала 1943 г. они перешли на постоянное базирование в район Альтен-фиорда. К этому времени определился состав переведенной сюда эскадры: линейные корабли “Admiral Tirpitz” и “Scharnhorst”, крейсера “Admiral Scheer”, “Admiral Hipper” и “Lutzow”, 2 легких крейсера типа “городов” и от 8 до 12 эскадренных миноносцев. Этот состав не оставался постоянным, так как на ремонт отдельные корабли уходили в порты Балтийского моря и дислокация соединений была не компактной, а рассредоточенной по нескольким смежным фиордам.

Главный объект — флагманский корабль флота линейный корабль “Admiral Tirpitz” — обычно отстаивался в глубине Альтен-фиорда за несколькими рядами бонов и сетей, укрытый не только от наблюдении с моря, но и от оптического фиксирования с самолетов, проходящих на небольших высотах, так как узкий рейд прикрыт высокими скалистыми берегами.

Выбор места стоянки надо считать удачным. Оно удалено от опушки шхер на 60 миль, что при наличии постов ВНОС на побережье обеспечивает от тактической внезапности авиационного налета. Лабиринт шхер и наличие более пяти выходов в море для больших кораблей позволяет маскировать маневр при выходе и возвращении из операций.

Чем определился выбор этого района для базирования главных сил германского надводного флота?

1. После активизации английской, а также и американской тяжелобомбардировочной авиации и систематических ударов по Людвигсгафену, Вилыгельмсгафену, Килю, Гамбургу, Штеттину и другим базам, вплоть до Данцига, базирование на них линейных сил можно назвать “некомфортабельным”. Расстояние по воздуху от Лондона до Киля — 750 км (405 миль), а от самой северной английской базы (условно считая от Скапа-Флоу) до Альтен-фиорда — 1775 км (958 миль). Это если учитывать необходимость двустороннего полета над морем, имеет большое значение даже для современной дальнебомбардировочной авиации. Креме того, число летных дней в году на трассе Лондон-Киль значительно выше, чем на трассе Оркней — Альтен-фиорд.

Поэтому постепенное передвижение к северу и окончательный перевод базирования на Альтен-фиорд есть прежде всего вывод германских линейных сил из-под удара союзной авиации.

Можно было бы уйти еще дальше на северо-восток, так как навигационные условия норвежских шхер это вполне допускают, но тогда маневренная база слишком приблизилась бы к нашим северным аэродромам, что по опыту немецких конвоев в зоне Нордкапа также, очевидно, не представлялось немцам очень соблазнительным.

2. Как известно из официальных сообщений, английская авиация ведет против германского флота минную войну всеми средствами, включая и постановки мин с самолетов; на выходах из баз и на внутренних путях, и не только в Северном море, но даже в юго-западной части Балтийского моря. Известно также, что английские подводные лодки настойчиво и успешно выслеживают корабли противника на его путях из Гельголандсной бухты или от Каттегата. Исключительно большие глубины на подходах к норвежским берегам, а также в самих фиордах и наличие многих выходов в океан очень ограничивают возможность использования мин для серьезного заблокирования немецких кораблей в Альтен-фиорде.

Таким образом переход на базирование в район, Альтен-фиорда есть одновременно уход от минной блокады.

Немецкое командование, очевидно, рассчитывало на то, что и от подводных лодок оно убережет свои корабли более надежно в сложных и запутанных дебрях норвежских шхер но в этом отношении оно сильно просчиталось, получив предметный урок от англичан 23 сентября 1943 г., когда малые подводные лодки форсировали всю систему охранения и заграждения и успешно торпедировали линейный корабль “Admiral Tirpitz” в его логове.

3. Обе изложенные выше причины, побудившие вывести линейные силы из Германии за Полярный круг, могут быть оценены как предусмотрительные и логичные соображения, однако по существу своему они сугубо оборонительны и сами по себе не могли быть решающими в 1942 г., когда у германского руководства еще были надежды на успешное окончание войны.

Поэтому Альтен-фиорд надо рассматривать не только как убежище, но и как маневренную базу, выдвинутую на наши внешние коммуникации для. обеспечения действий надводного флота Германии по союзным конвоям.

Последний выход в Атлантику линейного корабля “Ftirst Bismarck”, кончившийся его гибелью 27 мая 1941, г., показал германскому командованию (особенно после опубликования материалов по этой операции), что система наблюдения и развертывания всех сил и средств английского флота делает прорыв в Атлантику предприятием безнадежным. Вопрос остается открытым только в той части, под какой широтой и долготой будет потоплен очередной немецкий рейдер, что в свою очередь зависит больше от погоды и времени суток, чем от самих немцев.

Урок с “Ftirst Bismarck” с учетом предшествовавшего урока с “Admiral Graf Spee” (13 декабря 1939 г.) и вынужденное сидение в Бресте “Scharnhorst”, “Gneisenau” и “Prinz Eugen” не прошли даром. Никаких попыток прорыва в Атлантику не было, а началась смертельная борьба за северные коммуникации, которая должна была решаться подводными лодками и авиацией, также базирующимися на северное побережье Норвегии. Теперь в эту же борьбу были включены и линейные силы, район операций которых ограничивался только Норвежским и Баренцевым морями.

Однако, несмотря на интенсивное и двустороннее движение конвоев между нашими и английскими и американскими портами, надводные корабли германского флота вели себя не особенно решительно. Наряду со стремлением нарушить наши коммуникации в этот период совершенно отчетливо можно наблюдать тенденцию не рисковать линейными кораблями и крейсерами, так как потеря их уже не могла быть компенсирована ввиду прекращения строительства больших кораблей.

За все время этого этапа войны было только три значительных выхода больших кораблей в район наших и союзных коммуникаций.

5 июля 1942 г. “Admiral Tirpitz” совместно с “Admiral Scheer” рискнул выйти в операцию под эскортом большого числа охраняющих эскадренных миноносцев и самолетов. Это был период полярного дня, когда авиация в течение круглых суток обследовала всю зону операции и убедилась, что поблизости нет крупных английских сил.

Все было немцами учтено, кроме искусства советского подводника Героя Советского Союза капитана 2 ранга Лунина, который, прорвав зигзагирующее охранение, торпедировал “Admiral Tirpitz” и нанес ему настолько серьезные повреждения, что операция была сорвана. Линейный корабль малым ходом и под усиленным, дополнительно вызванным охранением был отведен в одну из баз, а союзные конвои беспрепятственно проследовали по назначению.

Несколько месяцев о линейном корабле “Admiral Tirpitz” не было слышно и, несмотря на наличие исправных “Scharnhorst”, “Admiral Scheer” и крейсеров, урок настолько запомнился, что только через год и два месяца была продемонстрирована следующая операция крупных сил, о которой надо сказать особо. В промежутке внешние коммуникации Советского Союза с Соединенным Королевством и США подвергались атакам только подводных лодок, авиации и одиночным безуспешным попыткам предпринимать атаки со стороны миноносцев.

Тщетно старался британский флот вызвать немцев на боевое столкновение, неоднократно маневрируя в Норвежском море без соблюдения скрытности. Германские надводные корабли не появлялись.

Корни одной операции

Наконец, после более чем годового перерыва, 11 сентября 1943 г. весь мир был широко оповещен Берлином о крупной операции линейных сил на Севере:

“В ночь на 10 сентября германские корабли и крупные экспедиционные силы произвели значительную операцию против военных объектов Шпицбергена. Германские корабли уничтожили укрепления береговой обороны, взорвали основные военные объекты и, в частности, радиостанцию, метеостанцию, портовые сооружения, электростанцию, водопровод, крупные нефтехранилища, склады с боеприпасами, продовольствием и т.д. Захвачено большое количество пленных. Все экспедиционные силы вернулись на свои базы.”

В различных вариациях с насыщением героическими подробностями подобные сообщения повторялись месяцы, причем особенно настойчиво для внутри германского вещания. Во всех случаях сообщения заканчивались таким рефреном “наши силы потерь не имели”, “все наши корабли благополучно возвратились в базу” и т. д.

Несмотря на то, что в основном эти германские сообщения были рассчитаны на внутренний рынок, кое-кто за границей реагировал в том же духе. Радио Стокгольма, правда, ссылаясь на германское информбюро, еще 2 января 1944 г. преподносило своим слушателям такие истины:

“В сентябре неожиданным ударом немецким военно-морским силам удалось на долгие месяцы вывести из строя английский опорный пункт на Шпицбергене. Тщетно пытались англичане при помощи подводных лодок “малюток” атаковать тяжелые немецкие корабли, сосредоточенные в норвежских фиордах”.

Надо сказать, что в первый момент, еще 10-11 сентября германская операция поставила многих перед головоломкой. Дело в том, что на Шпицбергене никогда не было оборонительных сооружений и крупных нефтехранилищ или складов боеприпасов по той простой причине, что там никогда не было ни военного гарнизона, ни опорного пункта. Электростанция и прочие сооружения, обслуживавшие угледобывающие предприятия, были демонтированы или вывезены в первые дни войны. Поэтому борьба германских сил с ветряными мельницами сперва показалась весьма подозрительной. Были опасения, не является ли это тонкой военной хитростью с целью завлечь в западню часть английского или советского флота. Но при ближайшем изучении всех обстоятельств и деталей этой “грандиозной” операции выяснилась фактическая сторона дела, которая кратко сводится к следующему.

Выходу эскадры в составе “Admiral Tirpitz”, “Scharnhorst”, “Lutzow” и восьми эскадренных миноносцев предшествовала глубокая воздушная разведка всего Северного театра. Ни конвоев, ни боевых сил союзников в море не оказалось. Приняв все меры скрытности, германская эскадра в темноте проскочила прибрежные воды и, появившись засветло перед бывшим рабочим поселком в Айс-фиорде на Шпицбергене, обстреляла заброшенные деревянные бараки и лачуги, а потом тем же порядком возвратилась в норвежские шхеры, после чего началось соответствующее “широкое вещание”. Вся забота германского командования сводилась к тому, чтобы на с кем не иметь встреч. Понятна настойчивость, с которой повторялось, что никаких потерь нет. Но для чего тогда нужна была вся эта операция, если только один расход жидкого топлива, столь драгоценного для Германии (не говоря уже о выпущенном боезапасе), обошелся во много раз дороже стоимости разрушенных горняцких домиков, к тому же давно заброшенных?

В данном случае мы имеем дело с крупной демонстрацией, вызванной не столько стратегическими, сколько политическими соображениями, глубокомыслие которых может быть объяснено только логикой тевтонского мышления, к тому же изнуренного четырехлетними тяготами тотальной (для немцев) и бессмысленной войны.

Вот события и факты, вызвавшие к жизни эту “бум-операцию”.

Начатая с 1943 г., т. е. с приходом, к командованию гросс-адмирала Дениц, “тотальная” подводная война в сентябре уже показала все германские возможности и начала затухать под прямым воздействием грандиозней системы активной противолодочной обороны, развернутой нашими союзниками. Надводный флот больше года бездействовал, боясь новых потерь.

Преимущество в воздухе, которое частично имела Германия в начале войны, неуклонно утрачивалось, и как вооруженные силы, так и гражданское население “райха” начали не только это понимать, но и вещественно ощущать во время учащающихся налетов на индустриальные центры Германии. Настоятельно требовалось хоть чем-нибудь скрасить общее унылое настроение, хоть на чем-нибудь продемонстрировать “торжество германского оружия”.

В этих условиях особенно катастрофичными оказались известия с восточного фронта после провала того наступления, которое было возвещено как “поворотное в ходе войны”, как “реванш за Сталинград”.

Достаточно сопоставить следующие события и даты.

5 июля немецко-фашистские войска крупными силами танков и пехоты при поддержке многочисленной авиации начали наступление на Орловско-Курском и Белгородско-Курском направлениях. В ожесточенных боях наши войска измотали и обескровили отборные дивизии немцев, сорвав немецкий план летнего наступления. Вслед за тем Красная Армия сама развернула грандиозные наступательные операции.

5 августа нашими войсками были заняты Орел и Белгород, 8 августа взят Харьков, 30 августа — Таганрог.

10 июля началась высадка союзников на о. Сицилия. 5 августа была занята Катания. 18 августа последние немецко-итальянские силы эвакуировались с Сицилии, и появилась реальная угроза вторжения на Апеннинский полуостров.

7 августа морская правительственная комиссия США объявила, что за первые 7 месяцев 1943 г. только на верфях США построено 1046 торговых судов общим водоизмещением в 10485 тыс. т.

8 августа английское адмиралтейство объявило, что “за 46 месяцев войны (т. е. до 30 июня 1943 т.) захвачено, потоплено или повреждено надводными кораблями, подводными лодками и самолетами, а также подорвалось на минах 9945683 т германских и итальянских судов. Эта цифра не включает потерь противника в результате действий советских кораблей и авиации”.

Последовательная цепь этих событий и сообщений не могла не подействовать удручающе на германский народ. Никакая пропаганда не могла нейтрализовать тяжелого впечатления, и нужно было чем-нибудь отвлечь общее внимание от печальных фактов. Понадобилась пропаганда действием.

В этом, и только в этом — корни рекламной операции линейных сил на Шпицбергене и тога, как она была обставлена, чтобы избежать встреч с английским флотом или с советскими подводными лодками.

Продолжение борьбы на дальних коммуникациях

Не успели еще германские газеты исчерпать тему о стратегическом значении “героического рейда” на Шпицберген, как стало известно, что линейный корабль “Admiral Tirpitz” серьезно поврежден у себя в базе в результате специальной операции, выполненной британским флотом, который, очевидно, потерял надежду встретиться, в море с флагманским кораблем германских линейных сил.

После тщательной подготовки 23 сентября 1943 г. несколько малых подводных лодок специальной постройки форсировали систему охранения и противолодочных заграждений Альтен-фиорда, торпедировали “Admiral Tirpitz” и повредили его настолько серьезно, что вплоть до апреля 1944 г. он не мог полностью вернуться в строй, а слегка подремонтированный предназначался к переводу в Германию.

Последовала длительная пауза, в процессе которой выходов надводных кораблей не наблюдалось, а удлиняющиеся сумерки и наступившая полярная ночь ограничивали деятельность на коммуникациях подводных лодок и авиации противника. Конвои продолжали следовать с ничтожными потерями, а чаще всего без потерь.

Только катастрофически ухудшающееся для фашистской Германии положение на восточном фронте, непрекращающиеся бомбардировки германской столицы и других городов и полная бесперспективность войны после Московской и Тегеранской конференций могли заставить немецкое командование выгнать в безнадежную операцию линейный корабль “Scharnhorst”, который был потоплен у Нордкапа английским отрядом адмирала Фрезера 26 декабря 1943 г.

Конец “Scharnhorst”, уже описанный в нашей прессе, — сам по себе важный факт, меняющий стратегическое положение на Северном театре. Нельзя, конечно, считать, что больше не будет различных авантюр. Остается угроза крейсерских операций наряду с воздушными и подводными, однако они могут парализоваться относительно меньшим составом сил, чем требовалось до сих пор.

Главное в этой операции — не отдельные ошибки германского командования, а ее обреченность и бесцельность, так как линейный корабль был потоплен при первом же выходе и при этом погиб, не успев уничтожить или повредить ни одни из транспортов конвоя.

Особо важно отметить, что преследование и потопление “Scharnhorst” проходило в условиях полярной ночи, т.е., в темное время, которое всегда считалось наиболее благоприятным для рейдерских .операции, рассчитанных на быстроту и скрытность.

Так новая боевая техника создает предпосылки для новых тактических приемов.

Позднейшие события показали, что ни большое удаление от английских баз, ни лабиринт шхерного района не гарантируют германский флот от дальнейших потерь.

3 и 5 апреля 1944 г. английским флотом были выполнены две последовательные операции: по уничтожению линейного корабля “Admiral Tirpitz”, только что закончившего предварительный ремонт. Были проведены массированные удары, бомбардировщиков, прикрывавшихся истребителями, “пододвинутых" к району боя на авианосцах. Несмотря на сильное противодействие немцев, линейный корабль, стоявший на якоре в Ко-фиорде, получил несколько прямых попаданий тяжелых бомб и хотя и не был потоплен, все же получил настолько значительные повреждения, что, очевидно, опять надолго вышел из строя.

Итоги к 1944 г.

На примере Северного театра особенно наглядно продемонстрированы несостоятельность германской морской стратегии и неизбежность ее полного краха.

Громадные усилия и затраты люди и средств на Севере привели Германию к столь же громадным потерям и жертвам, причем немцам пришлось от рекламированного наступления на фронте перейти к обороне, а вместо разгрома нашего флота, его баз и коммуникаций — охранять свои транспорты. Вместо систематических операций в Атлантике немцы вынуждены были ограничиться эпизодическими и безуспешными рейдами в узком секторе полярного бассейна.

Не помогла концентрация главных сил флота в северных норвежских шхерах. Не помогла многократная смена командования. Точно так же не помогли семикратные охранения немецких транспортов.

Неуклонно тает германский боевой флот, не сумев хотя бы дорого заплатить за свою гибель. Тает численность воздушных сил, пополнение которых возможно главным образом за счет других фронтов. Так же неизбежно тает транспортный тоннаж, не имеющий перспектив восполнения потерь.

Без всякого шанса на успех сидят на своих исходных рубежах в глубоких блиндажах “герои Нарвика”. С беспокойством следят они за исходом борьбы на море, от которой зависит их возможность добраться если не домой, то хотя бы до Нарвика.

Стратегическая база в районе Варангер-фиорда, казалось бы, такая надежная и необходимая как трамплин для предполагавшегося вторжения, сейчас превратилась в ловушку, и создает все большие затруднения для ее хозяев.

Северный флот, самый молодой из наших флотов, только, летом 1933 г. получивший путевку в жизнь из рук товарища Сталина, прибывшего лично для этого в Мурманск, успешно, выполняя возложенные на него задачи, несмотря на некоторые потери, численно вырос и окреп за время войны. Но главное в том, что окреп и закалился его личный состав в боях и в напряженной и сложной повседневной боевой деятельности, сопряженной с трудными полярными условиями плавания.

Обогащенные опытом успешной борьбы за фланг армии, опытом самостоятельных морских и воздушных операций, североморцы сейчас еще больше подготовлены для нанесения противнику последующих решающих ударов.