Часть 2. Дорога на Восток.

Пословица звучит витиевато:
Не восхищайся прошлогодним летом,
Не возвращайся, где был рай когда-то,
И прочь ступай – иди туда, где не был.
Здесь что творит одна природа в нами,
Сюда добраться трудно и молве,
Здесь иногда случаются цунами –
И рушат все в душе и в голове.
В. Высоцкий.

1.

3 мая 1901 года "Варяг" прибыл из Америки в Кронштадт. "Внешне он был похож скорее на океанскую яхту, нежели на боевой крейсер." (Р.Мельников) Явление "Варяга" Кронштадту было обставлено как эффектнейшее зрелище. Под звуки военного оркестра на Большой рейд вошел изящный крейсер в ослепительно белой парадной окраске. И утреннее солнце отразилось в никелированных стволах орудий главного калибра... Яркая, броская внешность и величественная, веьма своеобразная манера движения новичка приковали взоры всех наблюдателей. "С 3 по 18 мая в Кронштадте перебывало все флотское начальство – от комадира порта до Генерал-Адмирала... Знакомились с новым крейсером. Причем, НИКТО из высокопоставленных чиновников флота не заметил неблагополучия с ходовыми, хотя командир и провел для адмиралов экскурсию в котельное отделение. Смотрели невнимательно? Или были слишком восхищены сведенными в таблицу испытательными результатами "без интимных подробностей"? Кто теперь знает..." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

2.

18 мая знакомиться с "Варягом" прибыл сам Император Николай Второй... Царь был пленен. Он даже простил Крампу "некоторые сборочные недочеты" (теперь эта сумма несовместимых с боеспособностью конструктивных дефектов именовалась таким образом). Кроме того, исключительно красивый по внешнему виду корабль смог обратить на себя внимание вдовствующей Императрицы – Марии Федоровны. августейшей матери Николая. После неудачного контакта с "Рюриком", когда Императрица едва не стала жертвой несчастного случая, Мария Федоровна испытывала истерический страх перед боевыми кораблями. Устойчивую антипатию вызывал даже "Штандарт" – выездная яхта лейб-конвоя.
Удивительно, но факт: перед "Варягом" у государыни Императрицы страха не возникло, и более того, с самого начала проявился к нему довольно сильный интерес. По сути дела, это во многом предопределило всю последующую судьбу крейсера. Вместо отправки на Дальний Восток, в Порт-Артур, в качестве дальнего разведчика Тихоокеанской эскадры, "Варяг" получил назначение в Императорский конвой и 1 августа 1901 года присоединился к дипломатической эскадре.
"Царя на флоте не жаловали, называли "сусликом". Но не думайте, господа, что это – признак революционности. Не любили конкретно этого царя – Николая, нерешительного, слабого, как тряпичная кукла, относясь при этом как к норме и к собственно монархии, и к сопутствующим ей социально-экономическим условиям. Ангичане тоже за свою королеву пьют сидя, а за Командора – стоя, но это не значит, что королева менее уважаема, чем адмирал Нельсон. Это – не бунтарство, это – традиция." (Альс ле Гран.)

"Придворная служба боевых кораблей состояла порой в выполнении безумных в мелочности своей поручений царя, августейших родственников и свитского начальства." (вице-адмирал В.П.Мессер, начальник Лейб-Конвоя)
"– Гнилое место эта ваша Кордегардия! Сущее болото, мой юный друг, воевать вас там не научат, а вот ножкой шаркать да на банкетах пить – этому научат уж точно." (Родерик Рансен.)

Настоящей боевой учебы в конвое было и в самом деле немного. От экипажей требовались более "парадность", внешний лоск и выучка хорошим манерам. Конструктивные дефекты для Императорского гвардейца – серьезный повод к развитию комплекса неполноценности, поскольку в дипломатической эскадре часто требуется именно демонстрация формы, по кораблям конвоя иностранцы судят о состоянии флота державы в целом. "Варяг", уже проявивший на испытаниях манеру скрывать свое неблагополучие даже от собственного командования – до последнего момента, до полного выхода из строя, именно в конвое приобрел стереотипную черту стиля действий, которая в дальнейшем стала его поведенческим лейтмотивом.

"Именно тогда и сформировался тот нордически-сдержанный, замкнутый до аутенизма рыцарь-джентльмен, тот "энглизированный светский лев в обличье бронепалубного крейсера", который так хорошо известен читателю русской военно-приключенческой литературы. Большинство авторов – от Степанова до Пикуля – рисуют этот загадочный и привлекательный образ, не замечая, что под ослепительно-белой парадной окраской надежно скрыта от посторонних глаз надорванная энергетика, что за маской замкнутой холодности – жизнь на пределе, в условиях вечного экстремума..." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

3.

Перед началом своей военно-дипломатической карьеры "Варяг" прошел освидетельствование инженерной комиссией Кронштадского порта. Возглавлял комиссию флагманский инженер балтийского флота А. Афанасьев. Детально ознакомившись со всеми спецификациями корабля и сопоставив проектные данные с результатами подробного осмотра, комиссия пришла к выводу, что корпусные конструкции крейсера способны обеспечить ему срок службы около 29 лет – с условием своевременных плановых ремонтов и в отсутствие неустранимых боевых повреждений.

А вот что касается ходовых систем, Афанасьев был неприятно удивлен: "Такое впечатление, что корпус и машины принадлежат двум разным крейсерам с разницей в возрасте около десяти лет". Докование крейсера перед зачислением в состав дипломатической эскадры выявило корпусные деформации, полученные, по всей видимости, еще на заводе у Крампа. Стрелка прогиба некоторых шпангоутов доходила до 19 мм. Кроме того, сказались повреждения внешней обшивки льдами на Делаваре и электрическими пробоями на корпус. В области основания правого скулового киля была выявлена фильтрующаяся течь, степс руля помят и слегка деформирован, заклепки обшивки и цинковые протекторы рудерписа имели изъязвления, свидетельствующие о начале электрохимической коррозии. Назначенный комиссией ремонт предусматривал тщательное зачеканивание трещин и разрывов обшивки, зачистку и закрашивание ржавых язвин и выправление деформации степса. Так как при повторном доковании стрелка прогиба поврежденных шпангоутов не увеличилась, решено было пока не проводить технически сложную операцию рихтовки основного набора.

4.

Первый поход "Варяга" в составе Императорского конвоя начался с очередной аварии. Едва был разорван визуальный контакт крейсера с провожающим его до границы Кронштадского большого рейда пассажирским пароходом "Санкт-Петербург", как "Варяг" вынужден был сбросить ход, поскольку в левой машине вышел из строя шток ЦВД. Держа руль переложенным на борт для компенсации сноса и не оповещая эскадренное начальство об очередной "нештатной ситуации", крейсер продолжил путь под одной правой машиной. Через двое суток силами собственной команды был сделан ремонт на ходу, шток заменили запасным, но как только попробовали задействовать машину, поломка повторилась. Стало очевидно, что дело не в дефектности самого штока, а в деформациях его направляющих. Скрывать аварию далее смысла уже не имело, и командир "Варяга" В.И. Бэр решил обратиться за квалифицированной помощью на копенгагенскую военную верфь завода "Бурмейстер ог Вайн", где в это время строился для русского флота крейсер "Боярин". Инженеры датского завода провели обследование крейсера и пришли к выводу о необходимости замены почти всех деталей цилиндровой механики левой машины. Оборудование было сразу же заказано – даже без утверждения контракта через столичные министерства. Так принято при срочной аварийной помощи, когда существует угроза потерять корабль и возиться с отправкой документации просто некогда. Бумаги можжно оформить и задним числом! Естественно, что срочность заказа отразилась впоследствии на цифрах счета, представленного датчанами русскому Адмиралтейству несколько недель спустя. Покуда крейсер находился в Дании, он одновременно с ремонтом выполнял программу дипломатического похода. Состоялся визит в Гельсингер и Фреденсберг, личный состав удостоился приема у датского короля, и гостящей в Копенгагене королевы Великобритании. Далее предстояло забрать с отдыха вдовствующую императрицу Марию Федоровну. В походе вместе с "Варягом" участвовали императорская яхта "Штандарт" и крейсер "Светлана". Позже, уже в Дании, к отряду присоединился возвращающийся из Средиземного моря старый эскадренный броненосец "Император Александр Второй" и минные заградители "Амур" и "Енисей", проходящие своего рода диппрактику перед уходом на постоянное место службы на Тихий океан. Назначенный на 15 августа приезд Императрицы был задержан из-за штормовой погоды до 18 числа. И это оказалось в некотором роде на руку "Варягу" – когда августейшая особа все же отважилась прибыть, крейсер полностью завершил ремонт.

5.

Императрица Мария Федоровна о "Варяге":
"В Копенгагене меня ждал новый крейсер – создание сколь совершенное, столь и трагическое. Редкостная красота сочетается в нем с исключительной выучкой, восторженный экипаж встретил свою государыню по всем правилам этикета, манеры его офицеров были безукоризненны. Он дает удивительное ощущение строгой сдержанной уверенности и силы... Среди свитских чинов ходят слухи, что американец, строивший это совершенное чудо, обманул русский флот, и будто бы крейсер имеет некий ущерб и практически безнадежен. Не знаю, верно ли говорят, но в этом случае держится он стоически: за трехдневный визит мне не удалось заметить в экипаже никаких признаков привычной при технических неполадках суеты и тревоги."

6.

28 августа "Варяг" сопровождал царское семейство на переговоры с германским кайзером Вильгельмом Вторым. Встреча двух монархов произошла в открытом море – на траверзе Ютландского полуострова, где проводила учения германская эскадра. "Варяг" участвовал в совместных маневрах с немцами, причем, показал незаурядные для новичка результаты в строевых эволюциях и артиллерийских стрельбах, явившись живым опровержением старого стереотипа, гласящего, что лейб-конвойцы умеют хорошо держаться на парадах, но практически не способны к снайперской стрельбе, поскольку имеют слишком мало боевой практики. Переговоры, обеспеченные силами двух Лейб-конвоев, были очередной не слишком удачной попыткой кайзера вколотить клин меж Россией и Францией. Военный союз своего любимого "кузена Ники" с ненавистной Республикой совершенно не устраивал Вильгельма... Новый раздел мира созревал под бравурные марши на торжественных парадах в честь монарших встреч Данциг едва не стал Тильзитом Двадцатого века." (Людвиг Шерер.) 31 августа "Варяг" в Данциге, стиснутый на тесном рейде в плотном строю между двумя императорскими яхтами – русским "Штандартом" и немцем "Гогенцоллерном" – удостоился визита двух Императоров сразу. Монархов сопровождали принц Генрих Прусский, генерал-адмирал Алексей Александрович, многочисленная свита и полномочные послы. Высокая делегация обошла строй команды на шканцах крейсера, надарила различных подарков офицерам и матросам и благополучно отбыла восвояси на берег – продолжать переговоры, а к "Варягу" после этого в эскадре стали относиться как к "любимцу Его Величества" – без уточнения, которого конкретно.

7.

День ухода из Данцига сопровождался очередными неудачами. Когда "Штандарт" и "Светлана" покидали рейд, "Варяг" не смог следовать за царским конвоем по причине выхода из строя валоповоротных механизмов. Удивительно, но факт: довольно серьезная авария была устранена за два с половиной часа, и "Варяг" вскоре нагнал "Штандарта" на пути в Киль, несморя на восьмибалльный встречный ветер. Впрочем, во время "погони за императором" крейсер едва не потерпел еще большую аварию: в очередной раз сломался вал анкера кормовой динамо-машины. При осмотре выяснилось, что причиной выхода из строя было нарушение технологии изготовления вала – вместо положенного по проекту кованого Крамп установил литой. Капитан 1 ранга Бэр написал в Петербург гневную депешу с множеством нелестных слов в адрес заводчика и потребовал, чтобы американец за счет своего завода изготовил все валы по новой. Но бумагу похоронили в контрактных конторах, и ответа русский МТК так и не дождался.

8.

2 сентября "Варяг" в Киле. Приняв на борт германских лоцманов для прохода через Кильский канал, крейсер прибыл на следующий день в Брюнсбюттель, где ожидал прибытия "Штандарта" и "Светланы". 5 августа придворная эскадра уже находилась в Дюнкерке, на подходе к которому была встречена французским крейсером "Кассини" из лейб-конвоя Президента. Был дан традиционый салют в 101 выстрел, после чего Президент Франции Эмиль Лубэ посетил с визитом "Штандарт". "Варяг", у которого в день прибытия произошел из-за повышенной температуры в котельных отделениях пожар угля в центральном угольном бункере, не только скрыл происшествие от царя, но и принимал участие в конвоировании "Штандарта" и президентском параде. После показательных стрельб интернациональной эскадры Эмиль Лубэ остался в откровенном восхищении от стрельбы "Варяга". "По фактическому сроку службы – юный рыцарь, по мастерству – многоопытный ветеран." – таким было впечатление французского Президента. На память об учениях в Дюнкерке Бэру подарили золотые часы, артиллеристы крейсера также получили памятные подарки. После Дюнкеркских маневров на стоянке обнаружилась 3-миллиметровая несоосность валов динамо-машины N 3. Дефектый вал демонтировали, и Бэр отослал сломавшиеся из-за этой несоосности анкеры Крампу в Филадельфию – для замены.

9.

Там же, в Дюнкерке, старший офицер "Варяга" Евгений Крафт доложил Бэру о странном поведении одного из нижних чинов. Матрос-минер 1 статьи Григорий Мальцов, вернувшись 7 сентября из увольнительной на берегу, нагрубил вахтенному офицеру, а в ответ на его замечание разразился руганью в адрес не только собственного начальства, но и Императора. И кроме того, пытался спровоцировать на конфликт лично Крафта, заявив ему: "Вы вот здесь читали нам приказ о царской благодарности, а из благодарности шубы не сошьешь! Окружил царь себя одними немцами, всякими Бэрами и Крафтами, но ничего, придет наше время и мы вам покажем!" Вахтенный офицер счел, что матрос пришел с берега навеселе, и наложил традиционное в таких случаях взыскание: сначала "отдых" в лазарете под надзором фельдшера – до протрезвления, а потом несколько часов внеочередной вахты "под ружьем" у кормового флага. Но врачи крейсера единозначно определили, что Мальцов вовсе не пьян... Григорий Мальцов, выускник минной школы в Кронштадте, служил четвертый год без взысканий, среди товарищей слыл непьющим и очень спокойным человеком. Писем из дому, способных спровоцировать на неадекватное поведение, не получал. Увлекался религиозной литературой и не был политически неблагонадежным... Тем не менее, конвойское начальство потребовало от каперанга Бэра показательного расследования причин "крамольных высказываний означенного матроса." Более того, флаг-капитан Его Величества, контр-Адмирал Ломен сказал, что "если ваш Мальцов не выпивоха, то стало быть, говорил по убеждению, а это уже прямое подстрекание к мятежу и стоит трибунала и штрафной роты." Бэр, однако, мнения свитского адмирала не разделял. Полицейская служба вообще претит строевому офицеру. Вместо суда Особой Комиссии, Бэр отправил провинившегося... на медосмотр. Вывод врачей полностью подтвердил его собственное мнение: это была не "революционность", а нервный срыв, что было совершенно неудивительно в условиях визитной горячки, сопряженной с постоянными ремонтами крейсера и необходимостью скрывать аварии от царя. Болтуна списали на берег и отправили в отставку по состоянию здоровья. Дело о "прецеденте революционной агитации в царском конвое" не состоялось.

10.

16 сентября 1901 года "Варяг" получил приказ покинуть пост конвойного корабля при Императорской яхте и отправиться в Кадис – для участия в показательных учениях военно-дпломатической эскадры. "Кадис – одна из красивейших естественных бухт старой Европы, прекрасный белый город со старинной крепостью. Город, некогда бывший форпостом морского могущества Испании, а в начале столетия ставший почти курортом. Ремонтные средства базы, предоставленные русскому крейсеру, были таковы, что можно поставить в строй и действительно безнадежного." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.) В Кадисе "Варяг" провел пять дней, участвуя в учениях и одновременно занимаясь переборкой подшипников главных механизмов, после чего бункеровался и отправился во французский Алжир, куда прибыл 27 сентября. По приходе снова попал в ремонт: пришлось перебирать цилиндры правой машины и ликвидировать порывы паропровода. А 9 октября "Варяга" уже встречал итальянский порт Палермо... В Палермо "Варягу" пришлось ненадолго прервать визитную программу. Очередная течь холодильников заставила заняться заменой их трубок, и крейсер пропустил возможность участия в качестве посредника в маневрах итальянской и англо-французской сводной эскадр. Следующим этапом военно-дипломатического похода были учения совместно с русской эскадрой на Крите.

11.

16 октября 1901 года "Варяг" покинул Палермо и взял курс в Мессинский пролив. Скорость он держал около 21 узла, перегревов подшипников и засоления котлов не наблюдалось. На рассвете 17 октября крейсер попал в полосу жестокого десятибалльного шторма, пришлось несколько снизить ход, но при этом Бэр отметил, что корабль ведет себя на сильном встречном волнении "исключительно хорошо". "При всех конструктивных дефектах, делавших невыносимой даже повседневную мирную службу, он оставался крейсером – кораблем, предназначенным прежде всего для боевых действий в океане. Шторм заставлял собраться, мобилизовать все силы экипажа, уже измотанного постоянными ремонтами – и на время непогоды нестроевой крейсер преображался, становясь для своей команды надежным гарантом удачи в походе." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

12.

Из рапорта капитана 1 ранга В.И. Бэра:
"Я в очередной раз имел честь убедиться в великолепных мореходных качествах вверенного мне корабля. Крейсер, несморя на легкость и кажущуюся слабость своего сложения, хорошо выдерживает килевую качку. Легко взбирается на волну, обходясь даже без заливания полубака, хода не теряет и нормально для своего ранга слушается руля. Команда пребывает в хорошем состоянии, укачавшихся нет, несмотря на то, что экипаж на две трети укомплектован молодежью, к штормам не привычной."

13.

19 октября, находясь в составе русской экспедиционной эскадры на Крите, "Варяг" занимался торпедными стрельбами, когда особой шифровкой из ГМШ был отозван в Саламинскую бухту. Здесь, в гавани греческого порта Пирей, стоял отряд русских боевых кораблей под флагом адмирала А.Х. Кригера. Но "Варягу" не суждено пока было уйти в дальний поход с боевыми товарищами. По приказу Его Величества Императора его ждала особая миссия – военно-дипломатическая экспедиция в Персидский залив, где в это время значительно усилилась активность британских воруженных сил и возникла угроза англо-французского конфликта. Россия, как союзница Франции, выступила с инициативой специального похода военных кораблей в Персидский залив чтобы "подтвердить доступность этих вод для кораблей под любым флагом – в противоположность усилившемуся стремлению великобританского правительства обратить залив в закрытое море, входящее в сферу его исключительных интересов. А также подтвердить отсутствие стремления к территориальным захватам и каких бы то ни было тайных устремлений русского правительства."
И снова – фарватер большой политики... Первое дальнее автономное плавание для "Варяга" было сорпряжено с важнейшей представительской функцией. Но сам приказ был странно сформулирован: до выхода из Адена предписано было держать даты и цель экспедиции в строжайшем секрете. Команду в увольнительные на берег не отпускать. Разговоров о будущем походе не вести даже среди офицеров за столом кают-компании. По сути дела, маршрут был известен только самому Бэру и старшему офицеру – Крафту.

Из письма В.И. Бэра:
"...Непонятная секретность! Если мы не считаем Персидский залив входящим в исключительную сферу влияния великобританского правительства, как оно на самом деле и есть, то подобная секретная командировка наводит на мысль, что мы тайно пробираемся в залив с какой-нибудь особенной целью, либо же опасаемся, что не будем допущены туда..."

14.

Секретность секретностью, а еще в Саламинской бухте Евгений Крафт был во время бункеровки ошарашен вопросом, поступившим от греческого угольного транспорта: "Когда "Варяг" уходит в Маскат?"... Выяснилось, что греческое население бухты не только в курсе, куда и зачем собирается русский крейсер, но угольщики еще и давно раззвонили об этом на все море. Конечно, они не сами об этом узнали – им не под силу читать русский дипломатический код. Депешу перехватили и расшифровали англичане. Или утечка информации произошла непосредственно из российского консульства. Как бы то ни было, а тайный поход, который столь внезапно стал явным, решено было не отменять.

15.

8 ноября 1901 года. "Варяг" – в Суэце. В это время у него, несмотря на недавний ремонт, снова обнаружилось засоление в 11 котлах из 30, открылась вновь течь левого холодильника и выявилась неисправность клапанов приемной трубы для котельной воды. Пришлось на двое суток задержаться с проходом Суэцкого канала и полностью заменить котельную воду и провести дополнительную чистку всех систем, задействованных на переходе. Однако 10 ноября, при проходе створом канала обнаружилось новое засоление котлов – после одного часа движения десятиузловым ходом. В холодильнике заблокировали более 400 трубок и произвели повторную чистку девяти котлов, питавшихся водой из этого холодильника. "Во время перехода из Суэца в Аден, на ходу была произведена чиска около 5 000 котельных трубок – и испарительных, и циркуляционных. И все же нештатных ситуаций избежать не удалось. 14 ноября произошел разрыв трубок в одном из котлов. Через сутки – еще в двух, а еще через день – еще в одном. Восемь матросов кочегарной команды получили ожоги паром. Причем, когда стравили из системы пар и кипяток, обнаружилось, что ни одна из разорвавшихся трубок не имеет дефектов изготовления и не несет следов засоления или разъедания... Вот так, на фоне кажущегося благополучия, просто разорваны и все." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

16

Поздней ночью 27 ноября, при включенных прожекторах "Варяг" вошел на внешний рейд Маската. Особая миссия началась... Первый самостоятельный представительский визит – вне царского конвоя – начался с утреннего салюта в 21 выстрел. Крепость Маската отвечала, находившиеся на рейде канонерки-англичане честно отмолчались. Местные власти вообще отнеслись к "Варягу" более чем благосклонно – в отличие от англичан, арендующих здесь стоянки. В Маскате султан даже прислал экипажу "Варяга" угощение – мясо и 20 пудов овощей. Причем, четыре коровы были доставлены на борт живыми – "чтобы дорогие гости не сомневались в качестве предлагаемого подарка". По арабским традициям , получив подарок, принято отдариваться... В.И. Бэр даже специально заказывал сувениры – "коллекцию ненужных вещей" – для того, чтобы в Персидском заливе не испытывать неудобств при отдаривании. В Бушире – главном городе Персидского залива – крейсер, опасаясь мелководья, не стал входить на внутренний рейд, а встал на расстоянии шести миль от берега. Находившиеся здесь же английские канонерские лодки не только не ответили на салют, но и вообе старались всем видом игнорировать "Варяга" – вопреки всем требованиям международных соглашений о контактах военных кораблей в нейтральных акваториях. Лишь когда в Бушир пришел "Сфинкс" – колониальный флагман канонерских лодок – англичане "снизошли" до контакта. "Варяг" не ответил на попытки унижения. Он вел себя строго в соотвествии с морским уставом и принятым при подобных визитах этикетом, и на этом фоне все попытки англичан произвести какие-либо демонстративные действия наталкивались на непробиваемую стену решительного спокойствия... "...У него чересчур хорошее воспитание для того, чтобы наши провокации удались. Мне бы уметь так – с невозмутимейшим видом и ангельским выражением выставлять своих недоброжелателей круглыми дураками, явно ничего для этого не предпринимая..." (Рональд Энсон.) В Бушире находился русский консул Г.В.Овсеенко, который попросил "Варяга" для поддержания позиций нового консульства остаться здесь еще на несколько дней – до празднования тезоименитства Императора. 6 декабря крейсер, подняв флаги расцвечивания, в полдень произвел салют в 31 выстрел, а вечером, наконец-то, ответил на настойчивые попытки англичанина "Сфинкса" восстановить контакт и извиниться за поведение своих подчиненных. В Кувейте консул Овсеенко показал "Варягу" военные учения армии шейха, шумным лагерем на берегу ожидавшей нападения кочевников. Русских весьма удивила кавалерия на верблюдах и поразил метод физподготовки пикинеров при помощи обучения особому танцу. Однако, Бэр не преминул заметить, что местных артиллеристов учат стрелять британские канониры, что флаг шейховского лейб-конвоя носит английский крейсер "Помона", а обеспечение закрытости района учений с моря ведет опять-таки английская канонерка "Рэдбрест". Вообще английские канонерки пребывали в заливе в изобилии, и создавалось впечатление, что их здесь, по крайней мере, точно больше, нежели, например, в Портленде. Далее крейсер останавливался в Линге и в Бендер-Аббасе. 15 декабря ему салютовала крепость Бендер-Аббаса, из которой заранее присылали катер за русским флагом, чтобы полностью соблюсти положения этикета. "Салют наций" – 21 выстрел – араские артиллеристы делали почти полтора часа, поскольку стреляли из старых чугунных пушек, заряжающихся с дула и не имеющих вообще никакого лафета. Эти три английские пушки находились здесь чуть ли не со времен адмирала Нельсона, и для стрельбы устанавливались прямо на камнях мостовой.

Из рапорта В.И. Бэра:
"Англичане вели себя крайне высокомерно, почитая себя полновластными хозяевами в этих водах."
Простояв в Бендер-Аббасе трое суток, крейсер ушел.

17.

"Варяг" входил на рейды – бесшумная светлая тень с грозным рядом скорострельных орудий на спонсонах – и спокойно занимал место у стояночной бочки. Там, где требовалось – тишина нарушалась салютной стрельбой. Пышных приемов крейсер избегал, гостей – большей частью тех, что сами навязались – принимал со всей положенной вежливостью, но скромно. "Знаете, есть такое персидское слово – "ташаххюс", в наиболее адекватном переводе на русский оно означает что-то вроде "врожденного дипломатического этикета", светских манер, которые не имеют права быть ни в чем нарушены... Так вот, за правильный "ташаххюс" на востоке прощают очень многое, причем, начинают еще и вполне искренне любить. Пока "Варяг" добирался из Бендер-Аббаса в Карачи, по всем водам этого региона уже успел пройти слух, что этот внешне эффектный ослепительный гвардеец очень хорошо умеет себя вести, и в особенности – с англичанами. Англичане, мол, только корежатся, а на деле во всем ищут свою выгоду и при этом изрядно лицемерят. А этот русский внешне холоден, но зато безукоризненно почтителен, знает местный обычай и умеет держаться в гостях с достоинством. Поэтому портовые власти в Карачи порешили: "Варяг" достоин особого приема. Во-первых, его освободили от оплаты услуг лоцмана. Во-вторых, разрешили не платить традиционный в этих акваториях стояночный налог и таксу за вход и выход. В третьих, дали баржи – грузить уголь в выходные, хотя ни один местный транспорт невозможно заставить работать в воскресенье. Подарками засыпали по верхний мостик – тем более, что дело было незадолго до православных рождественских праздников... Вы представляете что такое в климате Карачи достать настоящую северную елку? А ведь достали! А узнав от кого-то из консульских болтунов, что у "Варяга" непорядок с энергетикой, привезли в порт инженера с кильским дипломом и стали буквально навязывать осмотр... И между прочим, искренне огорчились, когда три дня спустя крейсер сообщил о намерении покинуть Карачи. В русское консульство даже пришла просьба от местного губернатора: рассмотреть вопрос о назначении "Варяга" стационером в эти воды. Но штаб не намерен был, конечно, менять свои планы из-за того, что кое-кто из царской конвойской эскадры оказался чересчур обаятелен." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

18.

Под рождество "Варяг" находился в Аравийском море, занимаясь учебными стрельбами по щиту. 31 декабря крейсер прибыл в Коломбо. Отсюда Бэр запросил телеграфом разрешение на длительную стоянку – около двух недель – для переборки ходовых механизмов. Бог знает чего стоила "Варягу" эта секретная миссия. Постоянные серьезные неисправности ходовых систем были усугублены невозможностью полноценного ремонта, так как все происходящее необходимо было скрывать ото всех – даже от доброжелательно настроенных местных властей. Котлы Никлосса требуют достаточно качественной очистки воды. В Персидском заливе у "Варяга" пресной воды было мало, поскольку в самом начале похода практически полностью отказали собственные опреснители, а в той воде, что получали с берега для питания котлов, было такое количество различных примесей, что подчас трубки наглухо забивало песком. Если до похода все неисправности, в основном, объяснялись многочисленными проектными дефектами и сбоями в заводской технологии, то теперь к этому должны были непременно прибавиться еще и приобретенные факторы аварийности.

19.

На черной базальтовой скале в уединенной бухте под Бендер-Аббасом есть выложенная белым известняком надпись: "1901 Годъ. "Варягъ"." Ни море, ни ветер, ни время не стерли... Вот вам и "ташаххюс"!.. Никто не видел, как в эту крохотную бухту забирался изящный белый крейсер. Никто не слышал, как плескала по ночной воде веслами легкая шлюпка-шестерка. Некому было заметить, как пятеро русских моряков аккуратно выкладывали надпись из белых камушков... Обнаружили автограф местные рыбаки – почти месяц спустя, когда крейсер уже давно покинул воды Персидского залива.

20.

Продолжив 15 января 1902 года свой поход на Дальний Восток, "Варяг" вышел из Коломбо в Сингапур. К вечеру крейсеру пришлось сбросить скорость на 5 узлов по причине недопустимого разогревания эксцентриков ЦВД обоих машин. И в результате в Сингапур "Варяг" опоздал на сутки, прибыв туда только 22 января. Казалось бы, мелочь – в мирное время задержаться на лишние сутки в морском переходе... Но для "Варяга" этот факт был достаточно серьезен: впервые встал вопрос о его реальной пригодности к строевой службе. Для Бэра это было началом конца карьеры командира крейсера: он перестал доверять своему кораблю. Несмотря на встречный десятибалльный муссон, 2 февраля "Варяг" вошел на рейд Гонконга, где целую неделю вынужден был заниматься переборкой ходовых систем. В котлах и холодильниках вновь меняли трубки, исчерпав практически весь наличествующий запас резервных запчастей. Число замененных трубок за время похода составило более полутора тысяч.

21.

В полдень 13 февраля "Варяг" прибыл в Нагасаки.
Русские корабли в те годы регулярно посещали Нагасаки по пути во Владивосток или в недавно арендованный у Китая Порт-Артур. За сутки до прихода "Варяга" здесь гостили порт-артурские броненосцы во главе со своим флагманом – "Петропавловском". А покуда "Варяг" ремонтировался, за ним из крепости пришел крейсер 1 ранга "Громобой" под флагом контр-адмирала К.П. Кузьмича. 22 февраля "Громобой" официально передал "Варягу" флаг крейсерского отряда Тихоокеанской эскадры. И в тот же день оба крейсера покинули Нагасаки. По пути К.П. Кузьмич предложил испытание на полный ход, и "Громобой" без труда вышел на 19-узловой рубеж. "Варяг" попытался продемонстрировать свои рекордные скоростные качества, но уже на двадцати узлах обнаружился перегрев валов и подшипников, сопровждавшийся вибрациями и стуком, свидетельствующими о деформациях. К моменту прибытия в Порт-Артур крейсер не мог держать скорость выше 10 узлов.

22.

"Варяг" прибыл в Порт-Артур 25 февраля 1902 года. Встречали его, как настоящего триумфатора – салютами, цветами и восторженной статьей местного журналиста в газете "Новый Край". В статье говорилось о "блестящем гвардейце императора, уже доказавшем силу русского флота перед глазами высокомерной Британии", о "мировом рекордсмене, способном на двадцатипятиузловой ход", о "единственном в мире действительно дальнем и действительно быстроходном разведчике"... "Рекордсмен и гвардеец" меж тем забился в угол Восточного бассейна, возле угольных складов и портовых мастерских. И, не пытаясь проявить никаких исключительных качеств, потихоньку занялся очередным ремонтом... В те дни, когда эскадра готовилась в незамерзающей бухте к весенне-летнему сезону учений, уже прослывший лучшим из лучших "Варяг" вынужден был оставаться не у дел. В.И. Бэр обратился к адмиралу Н.И. Скрыдлову, командующему эскадрой, позаботиться о постановке крейсера в капитальный ремонт. Скрыдлов поначалу удивился: в его эскадре наравне с новичками ходили крейсера, совершившие по паре кругосветных плаваний, и вопроса о капремонте не поднимали... Вместо вывода в резервный отряд "Варяг" получил приказ о выходе на тренировочные стрельбы и строевые эволюции. Крейсер разбил щитовую мишень едва ли не с третьего выстрела. Однако, когда Скрыдлов потребовал перехода полной скоростью на другой участок полигона, при подъеме числа оборотов винта до отметки, соответствующей скорости около 20 узлов, в трех котлах снова разорвало трубки. Подшипники правого вала начали уже не просто греться, а прямо-таки "сыпаться", по их кожуху пошли трещины, видимые невооруженным глазом. Скрыдлов разразился бранью, которая нашла отражение даже на страницах частного письма: "И это рекордсмен мира?.. Под видом лучшего из лучших этот чертов американец подсадил ко мне в эскадру записного страдальца с врожденными аномалиями энергетики и дурной сборкой машин! Да к тому же с немалым апломбом по поводу отличного испытательного результата и избалованным августейшим покровительством экипажем!.. В Кронштадт его немедленно, вон калеку из боевой эскадры, обратно к царю, под крылышко любезной нашей августейшей бюрократии! А не то он мне здесь устроит веселье в разгар учебного сезона и разорит на своих ремонтах весь гарнизон".

Правда, по прошествии некоторого времени адмиральский гнев поутих, и Николай Иванович решил, что "Варяг", в сущности, не виноват в своих конструктивных дефектах. Что касается отправки в Кронштадт, то во-первых, это было невозможно без одобрения со стороны Главного Морского Штаба. А во-вторых, существовала более чем серьезная вероятность, что крейсер просто не сможет совершить обратный переход, несмотря на то, что в течение всего похода его машинная команда только и делала, что пыталась сохранить ходоспособность корабля... Как бы то ни было, а волей Императора и стечением военно-политических обстоятельств "Варягу" предстояло каким-то образом приходить в форму в Порт-Артуре. Для начала адмирал Скрыдлов выписал ему освобождение от учебной программы на 6 недель и вывел в резерв. Эскадра выходила на стрельбы и строевые учения, тренировалась в многомильных рейдах и минных постановках, участвовала в международных маневрах в Дальнем, в Талиенване и даже в Нагасаки, а "Варяг", так и не расставшийся, между прочим, со знаками различия флагмана разведки, постоянно пребывал на рейдовой бочке в сомнительном статусе вечного "дежурного по городу"... Подробности своего состояния он умел виртуозно скрывать: даже во время увольнительных на берегу от его моряков невозможно было узнать ничего конкретного. В конце концов, на эскадре окончательно стали относиться к нему как к "хитрой столичной штучке" и заправскому бездельнику, только и способному, что не мытьем так катаньем под предлогом ремонта отлынивать от общих дел. Чарльз Крамп, получив от русского Адмиралтейства официальную бумагу с перечислением неисправностей, выявившихся у "Варяга" через год активной службы, дал следующий ответ: "Течи холодильников – неизбежное явление, с которым тщетно борются все инженеры и на всех флотах мира, но наука пока бессильна предотвратить периодическое возникновение неполадок в системе обратной конденсации котельной воды... А что касается неисправностей в электросистемах, то все это наверняка следствие неверно обустроенной эксплуатации генераторов, приведшей к их перегрузке и электролизным явлениям в отдельных деталях... Надо самим лучше следить за их состоянием, а не валить все на завод, отдавший немало сил и средств на создание столь исключительного по своим боевым качествам корабля. Россия из моих рук получила лучшее, чем я располагал, и досадно слышать, что неумелое обращение за год довело шедевр технической мысли до столь плачевной судьбы."

"От этого довольно лицемерного письма расчувствовался только... государь Император. Большинству флотского начальства и тем из инженеров, кому уже пришлось иметь с "Варягом" дело, было вполне понятно, что заводчик лжет. И лжет вполне профессионально для предпринимателя: контракт с ним не оговаривал санкций за дефекты, выявившиеся у крейсера через год после испытательного периода." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.) "Доскрывались вы, мой юный друг, своего нездоровья, и довыгораживались наших начальников перед Государем. Теперь вот думайте, лучше ли им от этого, когда и вы не в строю, и они в дураках!" (Р. Рансен.)

Адмирал Скрыдлов меж тем решил устроить сравнительный анализ достижений российского и американского кораблестроения – на примере "Пересвета" и "Варяга". "Пересвет", конечно, был несколько старше, и к тому же он не разведчик, а странный гибрид рейдера с эскадренным броненосцем. Но он еще до прибытия в Порт-Артур совершил несколько дальних походов – и при этом его ходовые никаких неполадок не обнаруживали и капитального ремонта не требовали. Надежность котлов Белльвиля, усовершенствованных питерским механиком Евгением Долголенко, была подтверждена несколькими кругосветными походами, после которых корабли не становились в капремонт, а шли на учения или в бой без риска надорваться.

23.

Мнение адмирала Скрыдлова:
"К чести отечественных кораблестроителей скажу: если мне придется из десяти самых лучших в мире крейсеров выбрать флагмана, я подниму их бумаги и возьму того, что спущен на Балтийском заводе Санкт-Петербурга. Остальные могут иметь и более представительный вид, и больше новшеств, и черт знает еще какие радости в испытательном формуляре, но мне нужен прежде всего тот, кто спокоен в управлении и надежен. Надежные – они на рекорды не прут, они просто честно и скромно служат Отечеству... "Варяг" же мною выбран не будет по причине того, что постройка его носила характер прежде всего рыночный. В нем более всех черт заметно стремление частного завода к экономической прибыли. В результате структура корпуса субтильна, не хватает солидности и тщательности в выделке механических деталей... Троякий его рулевой привод хорош лишь в идее, а на деле положиться на него нельзя, поскольку паровая часть привода страдает от недостатка энергии, гидравлическая слаба и малореагентна, а электрический привод вовсе ненадежен из-за постоянных сбоев в работе генератора. Котельные отделения небезопасны для матросов, в них работающих, так как часты сбросы пара и несовершенны вентиляторы, благодаря чему температура в отсеках всегда выше безвредной для здоровья. Количество люков менее потребного для своевременной эвакуации команды из низов при пробоине или аварии. Из среднего котельного отделения выйти можно лишь при полном благополучии соседних. Внутренние листовые связи дымовых труб уже на первом году службы перегорели, как у старого корабля, и требуют замены. Мне никогда не доводилось наблюдать такого раннего износа у кораблей, даже прослуживших по семь лет. Посмотрите на "Рюрика" – он со своими огнетрубными котлами имеет дымоотводы в лучшем состоянии. Новейшая система опрыскивания подшипников главной машины водой только на первый взгляд вызывает ощущение технического новшества. Кораблю с хорошими ходовыми она просто не нужна! Мистер Крамп, видимо, знал, что его крейсера страдают от технологических нарушений в машинах, и таким образом пытался под маску изобретения спрятать собственный просчет в проекте. Машины скомпонованы в просторных и удобных отсеках, положение главных механизмов внутри корпуса можно считать образцово удобным для команды. Но при этом машины крейсера собраны, очевидно, без должного старания и уж во всяком случае – без необходимой тщательности и выверки. Одного похода с Балтики на Восток хватило, чтобы крейсер полностью надорвался и оказался обузой для эскадры тотчас по присоединении к ней. Добавьте к тому полную незащищенность артиллерии крейсера. Бог с ними, с палубными щитами – они все равно мало кого уберегут от осколков по причине своей тонкости. Англичане давно ставят крейсерам башни – вот это защита. Правда, подчас установке башен мешает снижение мореходности, но ведь и наша, российская манера защищать пушки броневыми казематами успела хорошо себя зарекомендовать! "Россия" для войны на коммуникациях крейсер идеальный, почему было не пойти по ее примеру? Минное вооружение "Варяга" мне просто странно. Еще во время проектирования этого крейсера ему досталось то, что на всех флотах мира уже сходит с вооружения. Все шесть торпедных аппаратов – надводны, броней не прикрыты и представляют большую опасность для своего хозяина, нежели для врага. Командир Бэр восторженно отзывается о мореходности "Варяга"... Не знаю, я ее не обнаружил. При мне крейсер проявил неумение держаться перпендикулярно к волне, попал лагом и повалился в таком крене, что наверняка не смог бы стрелять. Килевая качка его – острая, нервная, с частыми перебоями винтов, что крайне отрицательно сказывается на работе и без того надорванных механизмов. На волну корабль всходит с трудом, берет воду баком и вибрирует, как будто пытаясь отряхнуться по-песьи... Такие вибрации не всякому миноносцу простительны, не то что кораблю за шесть тысяч водоизмещением. Конечно, есть в нем и положительные черты: изящество и внешняя красота, которую у нас нередко принимают за производное хороших мореходных качеств, логичное устройство мостиков и внутренних переговорных систем, позволяющих прекрасно передавать команды по любым рабочим отсекам, удобное расположение кают и кубриков экипажа. Но слабость боевых качеств на фоне этого заставляет меня думать, что лучше ему было все же оставаться при царской яхте, а не стремиться к участию в боевом соединении."

24.

Покончив с очередной переборкой механизмов, "Варяг" вышел из резерва 30 апреля 1902 года, и 1 мая присоединился к крейсерскому отряду в Талиенване. Во время учений по сигналопроизводству обнаружился недочет в боевой подготовке крейсера: "Варяг" вполне удовлетворительно оперировал флагами и ратьером, хотя и медленно реагировал на вопросы, а вот общение по радио ему практически не удавалось. "Тренировочная депешпа "Полтавы" была принята только третьей частью знаков, расшифровка заняла почти полчаса, и смысл текста был фактически не разобран, причем, дистанция связи была вряд ли больше 10 миль." – отметил Скрыдлов.

– "Объяснить неприем текста атмосферными помехами вряд ли возможно. Находившийся здесь же "Рюрик", принимавший эту радиограмму для контроля, почему-то понял все и смог вовремя дать ответ... "Варяг" вообще крайне неустойчиво принимает адресованное ему радио, подчас не относит к себе собственный позывной и тратит недопустимо много времени на расшифровку с ленты." Причиной столь низкого уровня подготовки можно было назвать крайне неаккуратную сборку радиостанции на заводе Крампа, благодаря которой радиотелеграфисты более занимались ее доводкой, нежели практикой в сигналопроизводстве. Флажных сигнальщиков сносно обучили в Императорском конвое, поскольку "Штандарт" предъявлял к ближней связи повышенные требования. А вот связь по радиотелеграфу в конвое – редкость, строй достаточно плотен, чтобы общаться исключительно флагами и голосовой связью. Мнение командира "Рюрика" капитана 1 ранга А.Е. Трусова: "Обмен учебными рапортами с радиотелеграфа нам почти не удался. Полное впечатление беседы с иностранцем, русского языка начисто не понимающим. Сначала наш красавец минут двадцать не реагировал на поданный позывной, потом сквозь помехи и шумы отозвался, но наш запрос пришлось повторять несколько раз, прежде чем он был устойчиво принят на ленту и понят правильно. Мы в свою очередь, не разобрали той галиматьи, что "Варяг" прислал в ответ. Решили учить: для начала дали ему опытного дешифровщика и взяли к себе двоих самых молодых матросов с радиовахты – пусть поглядят, как дело делается." К концу учебного сезона "Варяг" начал с горем пополам понимать радиотелеграммы товарищей по эскадре, но зачета по радиотелеграфной связи от адмирала Скрыдлова так и не получил. Только когда сменится командование эскадрой, и на смену Николаю Ивановичу придет О.В. Старк, в учебной ведомости "Варяга" появится графа "Сигналопроизводство по радио – удовлетворительно"

25.

8 мая при съемке с якоря вновь напомнили о себе конструктивные дефекты ходовых "Варяга". На сей раз случился разрыв коллектора одного из котлов. Крейсер остался в строю и продолжил учения, Скрыдлову об аварии доложили только вечером... Причем, доложили почему-то офицеры "Полтавы". Мнение вице-адмирала П.П. Тыртова: "Что же это за такие котлы, в которых после года службы надо менять массу трубок и сорок коллекторов?.."

26.

"Пересвет" доставил в Порт-Артур великого князя Кирилла Владимировича. Царский родственник числился на эскадре капитаном второго ранга, но естественно, что вместо боевой службы занимался, в основном дипломатической деятельностью. Адмирал Скрыдлов решил, что для "Варяга" будет лучше вернуться к привычным лейб-конвойским обязанностям, и отправил путешествовать с великим князем по китайским акваториям. Визит, однако, оказался внезапно прерван. В Таку крейсер из-за мелкводья к берегу подойти не смог. Высокий гость отправился в город на катере и... к вечеру не вернулся. Посланная к "Варягу" комендантская моторка под ядовито-желтым карантинным флагом ошеломила русских моряков известием: на берегу – эпидемия холеры и несколько спорадических случаев чумы. Русская миссия придерживается строгого карантина, и успевший попасть на ее территорию князь настоятельно рекомендует крейсеру и сопровождающему его миноносцу "Боевой" убираться прочь, пока не было контактов с местным населением. Подобная рекомендация равносильна высочайшему приказу. "Варяг" и "Боевой" ушли в Порт-Артур, где им обоим попало от адмирала, за то, что оставили князя. Выяснилось, что эпидемии на китайском побережье – дело привычное, карантины объявляются по нескольку раз в год, и главное при них – не принимать ничего от китайцев. На территории русской миссии в Таку случаев болезни не было, и надо было спокойно забирать Кирилла Владимировича. Оставив крейсер при эскадре, адмирал послал за князем "Забияку" – полупарусный крейсер-клипер, 1878 года спуска. Этот старый корабль честно служил русскому флоту третье десятилетие, опровергая предвзятое мнение Скрыдлова о качестве иностранной постройки... Да! Самый старший из артурских крейсеров, ветеран трех кругосветных плаваний, инструктор дипломатических стационеров и организатор учебного отряда специального назначеия, "Забияка" тоже появился на свет в Филадельфии, на заводе Крампа. Видимо, как инженер, Уильям Крамп был куда добросовестнее своего сына Чарльза...

27.

29 мая 1902 года "Варяг" концевым в колонне крейсеров вышел на сложные стрелковые учения – контргалсовые стрельбы. Эскадра разделилась на два отряда – в одном четыре броненосца во главе с "Петропавловском", в другом четыре крейсера во главе с "Россией". Каждый из кораблей буксировал за собой щит-мишень на расстоянии одного кабельтова. В стволы главного калибра вкладывается лейнер Гочкиса, калибром 75 мм., чтобы не портить нарезы на тренировках, и из этих лейнеров ведется стрельба. Две колонны сходятся на контркурсах. Задача – сбить щит у соответствующего по строю условного противника. Упражнение требует внимательности и выдержки, не меньшей, чем в настоящем бою. "Варяг" занял по итогам учений первое место в эскадре по результативности. Это было более чем странно: никто не ожидал от крейсера из лейб-конвоя, да еще и с заниженным метацентром, таких великолепных стрелковых результатов. Даже сдержанная "Россия" – в ту пору флагман эскадры – подняла для него специальный сигнал: "Адмирал выражает особенное удовольствие вашими действиями". Именно в тот миг, когда "Варяг" отвечал на приветствие флагмана, В.И. Бэру доложили из машинного отделения о новой неисправности. На скорости всего около 16 узлов выбило трубки в трех котлах... Крейсер остался в строю и до конца выдержал учебную программу, но по ее окончании был буксирами доставлен на рейд. Гневу Скрыдлова не было предела. Адмирал написал в ГУКиС письмо, не стесняясь в выражениях: "Стоическое поведение экипажа похвально. Но молодежи не пришлось бы мобилизовывать все силы для преодоления простой учебной программы, если бы проклятая судьба в лице одного американского жида не поставила их в соответствующие условия своей некомпетентностью в вопросах инженерного дела." Не знаю, прав ли Скрыдлов в отношении происхождения Крампа, но насчет некомпетентности – это он подметил верно.

28.

9 июля, перед выводом в очередной ремонт "Варяг" получил от Скрыдлова более чем странное поручение: найти утерянную во время учений минными заградителями шаровую мину. не так опасна была эта мина – учебная и не содержащая боевого заряда – как адмирал стремился привлечь "конвойский крейсер к общему делу эскадры, дабы формальное флагманство окончательно его не избаловало". Мину нашел "Рюрик" – случайно и совершенно не там, где, согласно рапорту "Енисея", она была утеряна...

29.

Весь июль "Варягу" пришлось провести в учениях и практических занятиях. Продолжались эксперименты с радиосвязью: к концу месяца было проведено более сотни сеансов связи, но по-прежнему крейсер устойчиво мог принимать депеши с берега только находясь на внешнем рейде. При удалении в море связь становилась неотчетливой вследствие "разряда в трубе воздушного провода". Прием на ленту прекращался на расстоянии 5 миль от источника сигнала, "телефонная" дальность была чуть выше – около 9 миль. Время дешифровки сигнала, состоявшего из 200 знаков на ленте составляло более пятнадцати минут. После очередного "незачета" по сигналопроизводству "Варяг" подвергся экзамену со стороны флагманских связистов. Комиссия пришла к выводу, что в Америке крейсеру досталось бракованное радиооборудование, а низкая скорость расшифровки объясняется тем, что связистам приходится зачастую буквально восстанавливать текст по отрывкам из-за массы "наводок" и помех. Связисты "Петропавловска" предложили демонтировать имеющуюся у "Варяга" радиотелеграфную станцию устаревшей системы Дюкретэ и поставить ему из портовых фондов станцию системы Слаби-Арко, более устойчивую к перепадам электрического напряжения. Подходящего экземпляра радиостанции в порту не нашлось.

30.

22 июля во время участия "Варяга" в выходе эскадры к Эллиотовым островам, крейсер получил повреждение парового рулевого привода. Причина выхода привода из строя была в превышении давления в системе. "Варяг" в очередной раз не покинул строя, а на запрос флагмана "Что произошло?" ответил: "Не стоит Вашего внимания."

Мнение Н.И. Скрыдлова:
"Манера скрывать от собственного командования свои неисправности – практика порочная и ненужная. Не поверю, чтобы такой герой, который готов задыхаться в забрызганном паром котельном отделении, устраняя поломку, опасался настолько моего гнева... Дело тут, кажется, не в моем гневе, а в дурацкой опаске утратить свой сомнительный, основанный на крамповской коммерческой рекламе престиж "первого в мире"... Господи, по большому-то счету, глупость какая! И как объяснить, что прятать здесь нечего и не от кого – одни лишь сотоварищи кругом, нет резона лгать своему адмиралу, я уже все понял и выучился ценить тебя таким, как есть."

31.

Утром 30 мая 1902 года адмирал поднял порт-артурскую эскадру по тревоге. Береговые наблюдательные вахты обнаружили в Голубиной бухте медленно подкрадывающийся к побережью в густом тумане неизвестный корабль... Нарушителем границы российских территориальных вод оказался японец – канонерская лодка по имени "Осима". Скрыдлов выслал в Голубиную кордон из четырех миноносцев, а вслед им отправил крейсера – задержать дерзкого разведчика. В том, что именно разведчика – Скрыдлов не сомневался: согласно рапорту наблюдателей, японец занимался в бухте гидрографической съемкой. При появлении русских крейсеров канонерка полным ходом покинула трехмильную зону неприкосновенности у ляотешаньских берегов, объяснив перед этим свое присутствие... аварийным состоянием опреснителей и необходимостью запастись водой. "Воды ему? – отозвался на этот счет Скрыдлов, – если воды, то почему тайком? Зашел бы в крепость, попросил, выдадим – хоть залейся! А так получит он у меня когда-нибудь воды – из моря через торпедную пробоину!" В процессе расследования происшествия выяснилось также, что "Осима" нарушил карантинный режим, приняв на борт китайскую шлюпку в Шанхай-Гуане во время эпидемии холеры. Однако, принять какие-либо серьезные меры против нарушителя адмиралу Скрыдлову не разрешил Главный Штаб.

32.

С 31 июля по 1 октября "Варяг" вновь находился в вооруженном резерве – по состоянию ходовых систем. Согласно ремонтной ведомости, крейсеру требовалась замена 40 из 420 котельных коллекторов. Чертежи запчастей Скрыдлов передал через ремонтное управление ГУКиСа в Париж – в конструкторское бюро самого изобретателя котлов этой системы, М. Никлосса. Пакет чертежей был сопровожден письмом адмирала П.П. Тыртова, адресованным автору "всех бедствий нашего крейсера": "Известно ли вам, сударь любезный, что на вашей совести только среди русских моряков уже восемь жертв? Двое кочегаров "Варяга" получили ожоги паром при разрыве котельного коллектора, а имеющий аналогичные котлы броненосец "Ретвизан" на минувшей неделе сдал в госпиталь шестерых, из коих трое не снесли ран и ныне уже во гробах. Что бы вы на моем месте сказали их матерям, оставшимся под старость в одиночестве?"

33.

Морской Технический Комитет сформировал особую инженерную комиссию для составления мнения о котлах Никлосса. Возглавил комиссию ведущий инженер флота Н.Г. Нозиков. Он провел статистический анализ аварийности у кораблей крейсерских рангов, имеющих ходовые системы Ярроу, Никлосса и Бельвилля. Контрольную группу составляли более старые крейсера, имеющие от 7 до 12 лет службы и оснащенные огнетрубными котлами. Вывод комиссии не был откровением для адмирала Скрыдлова: "Я уже и так по опыту знаю, что Никлосс наградил мне крейсер негодными, ненадежными и опасными в эксплуатации котлами. Лучше бы вы, господа математики, подсказали, как его теперь спасти для эскадры!.. Огромный потенциал уже сплаванного экипажа – с сильной волей, с незаурядной отвагой и выдержкой, столь редкой у нынешней молодежи, с прекрасными мудрыми командирами и честными душой матросами, готовыми на все за Отечество – совершенно не реализуется из-за постоянных ремонтов. "Варяг" и в самом деле лучший в моей эскадре, лучший не по физическому состоянию, а по воле своей... Просто удивительно, как это он до сих пор держится." "Да, именно так! Уже никаких просьб к Штабу забрать "Варяга" обратно в Императорский конвой. Никаких криков "Вон калеку из эскадры!"... Адмирал действительно понял его, понял и простил все, вплоть до чрезмерной скрытности из опасения утратить престиж первого. Письмо к Нозикову редкостно эмоционально для старика Скрыдлова. Зная бескомпромиссный нрав командующего, можно уверенно предположить, что только искренняя симпатия к "Варягу" заставила его так говорить." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

Н.Г. Нозиков порекомендовал для улучшения живучести энергетической установки крейсера в качестве временного мероприятия установить в нижних ярусах коллекторов трубки, утолщенные на 1 миллиметр, усовершенствовать систему самозакрывания топок и создать распрыскивающие патрубки, обеспечивающие аварийную водозавесу у котлов в случае разрыва коллекторов. А также сделать в водонепроницаемых переборках котельных отделений дополнительные люки – для экстренной эвакуации котломашинной команды при аварии. Меры – кроме последней, снижающей общую корпусную живучесть корабля, были одобрены адмиралом и МТК, контракт на ремонтные работы был подписан с Кронштадским портом в декабре 1902 года и ремонт назначен на лето 1903 года. В дальнейшем Нозиков брался сделать проектный перерассчет для замены котлов Никлосса у "Варяга" на систему Бельвилля. "Котлы Никлосса остроумны и представляются хорошими только в идее, в практическом же применении ничего, кроме ряда затруднений и неисправностей, они ничего не дадут." – писал русский инженер. Проект переоснащения "Варяга" более надежными ходовыми системами предусматривал сложнейшую для эпохи клепаного кораблестроения операцию. Крейсер следовало поместить в сухой док, демонтировать верхнепалубное оборудование на протяжении всех ремонтируемых отсеков, вскрыть броню с палубы или – что даже сложнее – обшивку ниже скоса в борту, с демонтажем части основного набора извлечь котлы и фундаменты, а потом уже монтировать вновь другую систему. При этом Нозиков предупредил, что вряд ли сможет обеспечить крейсеру прежнюю мощность механизмов: в отсеках, рассчитанных на 30 котлов Никлосса можно было разместить только 24 котла системы Бельвилля – более тяжелых и объемных.

Мнение Н.Г. Нозикова:
"Потеря вырабатываемой мощности неизбежна, после замены энергетической установки и приведения машин в полную исправность крейсер не уступит по скорости "Диане", а вот сможет ли ее превзойти – гарантий нет. В любом случае для него лучше будет не ставить рекордов, но и не подвергаться риску погибнуть от разрыва котлов – быстро, глупо и без пользы для Отечества."

Ответ П.П. Тыртова:
"Вопрос о замене котлов "Варягу" рассмотрен на заседании ГМШ. Постановили: ремонт такого рода признан чересчур опасным, экономически невыгодным и откровенно преждевременным. Крейсер не прослужил в эскадре еще и трех лет, возможно, при должной приработке механизмов и окончательном освоении механической части командой можно будет улучшить состояние корабля и без экстренных авантюрных мер."
"Чем думали в Петербурге – непонятно." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

34.

27 сентября адмирал Скрыдлов вывел эскадру на большие маневры. В программе учений был пробег от Нагасаки до Порт-Артура – всем составом кораблей 1 и 2 рангов, включая эскадренные броненосцы. Отсутстовал только "Варяг", снова оставленный в городе в качестве оперативного дежурного. Первыми из Нагасаки стартовали крейсера. Утром 29 сентября "Варяг" встречал на внешнем рейде Порт-Артура выигравшего "великую регату" "Громобоя". Через полчаса пришла занявшая второе место флагманская "Россия". Далее – "основная группа" – те, кто и не стремился особо в первые ряды. Вечером на рейд вошел старший из участников – крейсер "Рюрик". Через сутки начали прибывать броненосцы. Среди них первым был, разумеется, "Пересвет", рапортовавший, что при повторении таких учений намерен в следующий раз стартовать с крейсерами. Его командир, конечно, отчитался лихо, но Скрыдлов не преминул заметить, что "Пересвет", конечно, молодец, и о том, что его дважды нагоняла в пути медлительная "Полтава" можно, наверное, и не распространяться... "Полтава" вообще выдержала гонку редкостно хорошо для своего возраста и класса. Лидирующий "Пересвет" только возле корейского города Гензана смог избавиться от ее настойчивых попыток "догнать и перегнать". "Варяг", выступавший в этих учениях в качестве створового судейского, узнав о геройстве "Полтавы" на пробеге, приветствовал ее особым сигналом: "Вы достойны победы не менее победителя!.."

35.

Отношение адмирала Скрыдлова к "Варягу" было все же странно: Николай Иванович понимал, что нормальная эскадренная служба крейсеру совершенно не под силу. Но при этом не оставлял попыток сделать его равноправным участником учебной программы. 1 октября "Варяг" выходит из резерва. И адмирал Скрыдлов с искренней радостью приветствует возвращение в строй того самого "Лейб-конвойского бездельника", которому еше несколько месяцев назад не доверил бы и брандвахтенного поста... Более того – "Варяг" получает флаг адмирала и в новом выходе в море возглавляет эскадру.

Мнение Н.И. Скрыдлова:
"Крейсер вполне достоин того, чтобы в мирное время водить флот и его представлять на любых международных смотрах. Жаль, что не сможет и на войне. Опыт работы команды с иностранцами незаменим, выучка оптимальна, и кроме того, благоприобретенные в Конвое Его Величества задатки заставляют предположить в будущем хорошего лидера для крейсерской эскадры. Я намерен оставить его при штабе и использовать эти задатки по-максимуму, покуда ремонт не вернет "Варягу" способность исполнять не только представительские и административные задачи." Это было – как попытка прорыва из затяжной полосы неудач. Адмиральский флаг на фок-флагштоке, да еще от того начальника, что публично высказывал мысль о непригодности "Варяга" к такому роду службы... Мог ли "Варяг" в Порт-Артуре добиться большего? Старый флотоводец, для которого давно уже существовало только два мнения – свое и неверное – за несколько месяцев тесного общения не только понял ошибочность первого впечатления, но и не постеснялся публично признать свою неправоту... Как ни странно звучит, но победительский дух присутствовал у нашего героя с самого начала. Кодекс чести заставлял артиллеристов, обманутых в портовом Арсенале, наивно помогать своему начальству сохранить лицо – и артиллеристы пилили гильзы, подгоняя их под затвор. Кодекс чести велел молчать о тяжелейших авариях, когда нельзя было уронить престиж державы перед иностранными друзьями Императрицы. Кодекс чести помогал выдержать насмешки ветеранов эскадры над "столичным придворным адъютантом-бездельником", каковым многие поначалу считали в Артуре "Варяга"... И вице-адмирал Скрыдлов, опытный человек, поседевший на морской службе, не мог поздно или рано не разглядеть за натянутостью и неконтактностью своего подчиненного, измотанного постоянными неисправностями и ремонтами, этой поистине железной приверженности кодексу чести.

36.

Статус флагмана словно преобразил уже почти переставший верить в свои силы экипаж. 3 октября, во время учебных эволюций, когда "Варяг" тренируется в тактическом взаимодействии с миноносцами, Скрыдлов, словно забывшись, командует крейсеру "Фульспит" – выход на полную скорость. И в тот же миг чувствует усилившуюся тонкую вибрацию машин, выходящих на высокие обороты... 22,6 узла по тахометру! – при том, что комиссия Нозикова говорила о недоступности для "Варяга" в будущем даже 20-узлового хода. "По воспоминаниям очевидцев, адмирал вцепился в поручни мостика так, что побелели костяшки пальцев, и сосредоточенно глядя на покрытый дымкой горизонт, что-то беззвучно зашептал губами. Что это было – молитва, или, например, отборная брань, какой Николай Иванович нередко выражал все эмоции от гнева до восхищения – кто теперь скажет! Этот полет был – триумфом, командующий и его корабль не просто доверяли друг другу, они действительно на какой-то момент стали единым целым." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

Пробег на скорости, близкой к полной, длился не более получаса. И за это время, несмотря на довольно серьезные перегревы котельных коллекторов и повышенную механическую вибрацию, "Варяг" не "сорвался" на новую аварию. Следующим испытанием, которому Скрыдлов подверг "Варяга", была длительная работа на экономических ходах. Адмирала смутило, что означенный во всех тактико-техничеких таблицах крейсера как "экономический" девятиузловой ход приводит к откровенно повышенному расходу топлива. Снятые по приказу командующего индикаторные диаграммы показали, что цилиндры низкого давления на этом режиме развивают всего 54 л.с. мощности. Этого недостаточно даже для того, чтобы привести в движение все механизмы, передающие вращательный момент на валы. Парадоксально, но факт: низкие скорости оказались для крейсера еще более противопоказанными, нежели мировые рекорды. Именно на ходах, близких к "экономическим", усталость металла накапливалась в машинах с невероятной быстротой. Вместо плавного движения, каждый вал получал толчкообразные импульсы, и при частоте вращения менее, нежели 55 оборотов в минуту, возникали критические ударные перегрузки по всей механической системе корабля.

Мнение Н.И. Скрыдлова:
"Крейсеру еще в проекте, изначально в Америке, неверно определили оптимальный безперегрузочный режим хода – и на этом "посадили" ему машины. А между тем он – спринтер, способный на короткое время дать большой ход, но не поддерживать его постоянно. Равно как и излишняя медлительность оказалась безусловно вредна. Крамп толком сам не знал своего проекта. Нам ныне остается попробовать подобрать для "Варяга" наилучший диапазон скоростей, минимально влияющий на состояние машин, и хотя бы один сезон дать выполнять настоящую учбеную программу при эскадре. В мирное время можно себе позволить потратить на это и время, и уголь." Испытания были проведены. Оптимальным индивидуальным режимом безаварийного движения был для "Варяга" признан ход в шестнадцать узлов. Конечно, весьма скромный результат для крейсера, имевшего в формуляре мировой рекорд. Но, по крайней мере, можно было надеяться, что следующим летом он сможет добраться до столицы, где для него готовили уже ремонтные мощности на Новоадмиралтейском заводе.

37.

Зиму 1902-1903 года "Варяг" провел в вооруженном резерве в Восточном бассейне Порт-Артура – вместе с броненосцем "Севастополь", крейсером "Рюрик", канонерскими лодками "Кореец" и "Отважный" и минным заградителем "Енисей". За время стоянки силами собственного экипажа и мастеровых порта была произведена полная переборка всех ходовых и энергетических механизмов с тщательной их чисткой и исправлением неисправностей. За это время на эскадре сменилось начальство: Скрыдлов был отозван в Санкт-Петербург, а на пост командующего заступил вице-адмирал Оскар Викторович Старк. 28 февраля 1903 года новый адмирал устроил "Варягу" смотр. Поставил сплошь неудовлетворительные оценки за состояние техники и отличные за выучку – и отправился далее по эскадре, сообщив как бы между прочим о предстоящей замене командира крейсера. Следующим по очереди на смотр оказался прибывший с недавним пополнением "Аскольд", так ему, напротив, за технику адмирал дал "отлично", а за подготовку "насажал" в формуляр сплошных замечаний... А на следующий день для "Варяга" наступила в судьбе довольно резкая перемена... 1 марта 1903 года на борт крейсера "Варяг" прибыл новый командир – капитан 1 ранга Всеволод Федорович Руднев.